Э, хороший поэт, Маршалси встряхнул тряпичного барда. Ты стоять будешь?

Нет! Меня тошнит, мне плохо и я хочу спать! Милена!

Взбрыкнув бард выдал.

Такой мне бабы не встречалось,

Чтоб подо мною не усралась!*

Я сочинил… Вам понравилось? Милена!

Пошли, капитан поволок барда на верх в постель.

Может ему все-таки дать Милену? Быстрее заснет, спросил я. Недовольный взгляд Маршалси заставил меня замолчать. Не понял?

Пока мы валандались с нашим бардом, жрицы пригнали пяток крестьян и те в несколько минут навели порядок. Лежачих унесли лежать в сарай, стоячих уложили рядом с лежачими, бабенок увели с собой, в качестве оплаты за труд во благо армии.

В Таше пробыли еще два дня. Эйжа опять ездила куда-то. Вести привезенные ею не утешительны. Кланы (не иначе начитавшись про Первую Конную) рейдами потрошили империю. Тянули все что могли, а что не могли жгли и рушили.

За что это Геттеру джихад объявили? спросил я у Эйжи. Жрица не удосужилась внятно объяснить. Насколько понял сыр-бор из-за осквернения империей святынь варваров.

Второе обстоятельство которое нас задержало, здоровье барда, подорванное неправедным образом жизни. Предложение капнуть мальцу муската для быстрейшего восстановления физических и моральных сил, Маршалси принял в штыки.

Так не помрет, хмурясь ответил он мне. Причем тон был самый не дружелюбный.

Вы не дадите страждущему верного снадобья? Это на вас так не похоже, удивился я.

Человек самолично и неоднократно проверивший целительную силу вчерашнего яда, отказывался лечить хворого!

Похоже не похоже, перебьется, грозно произнес Маршалси, поглядывая на меня.

Зеленого Амадеуса трясло в отходняке.

Может чего хочешь? ласково спросил я гения рифмы.

Умираю, простонал бард, складывая руки на груди и закатывая глаза.

Вот видишь! Он умирает, усовестил я капитана.

Нет, отказал жестоко-сердечный Маршалси.

Умираю, опять простонал бард, натягивая короткое одеяло на самый нос и оголяя ступни.

Погляди, у него уже ноги посинели! переполошился я.

Вирхофф!

Ну, хоть ложечку! умолял я упорствующего капитана. Хоть десять капель под язык!

Нет, ни в какую не соглашался Маршалси.

Да, жизнь штука сложная, в недоумении отступил я. С чего бы это капитану подаваться в моралисты?

Спустился в зал. Мне слава небу ни кто не запрещал приложится к чарке. Не получилось. Внизу хозяйничал капитан Фронэ, губастый, лупастый и горластый. Он метался туда-сюда, орал, пинал, размахивал руками и напоминал девицу из группы поддержки у кромки поля, только ноги не задирал на макушку. Пришлось покинуть помещение. На всякий случай прошелся возле мыльни. Вдруг у сеньоры жрицы какие неудовлетворенные потребности. Тоже облом. Видно имелись заботы поважнее. Хотя что может быть важнее инстинкта размножения?

После прогулки, уединился с лейтенантом Патриком и взгрел армейца на полтишок в нарды. Маршалси все время торчал возле Амадеуса, даже к бабам не ходил. Некоторые штатские женского полу недвусмысленно интересовались, чем он бывает занят, когда не занят ничем.

Когда бард оклемался, собрали узлы и харчи в подсумки и отправились ускоренным маршем к границе с Империей. Вместе с нами Сван покидали часть полков. Император решил временно уступить спорную территорию Дю Риону, предварительно все истоптав, порушив и переломав.

То что империя не преуспела в войне очевидно. На дорогах полно солдат, беженцев и торгашей с разным барахлом. Оружие и провиант как всегда в такие моменты в большой цене. В одной из гостиниц когда я узнал стоимость приготовленной мне яичницы, поинтересовался из чьих яиц хозяин её приготовил.

Свежайшие! хвалился хозяин. Несушка первого года.

Да, закивал я. Спасибо успокоил. А я уж испугался не свои ли ты на сковородку бухнул.

В Долгаре сделали незапланированную остановку. Беспутная жизнь поэта явила свои негативные последствия. Лобковая живность резвилась и плодилась на организме парня. Пришлось лечить.

Разложив, залетевшего" пациента на столешнице, смоченной какой-то вонючей жидкостью, медицинское светило приперло небольшое ведерко и принялся кистью размешивать бурую мазь.

Что он будет делать? спросил плачущим голосом бард.

То что всегда делают с настоящими поэтами. Ты ведь теперь у нас настоящий поэт. Да? Так вот, добрый врачеватель собирается припаливать настоящему поэту места, где его беспокоят букашечки, объявил я Амадеусу.

Припаливать!?? запыхтел бард.

Если тебе больше понравится… Э… осветит кусачим козявочкам дорогу на выход… Годится? Есть и другой способ, если тебя смущает первый.