Утром мы вышли в море и взяли курс на Ливерпуль. Никто не позаботился обеспечить нас «Извещениями мореплавателям» – жизненно необходимыми любому моряку еженедельными изданиями, по которым производится корректировка морских карт. Я заранее внес некоторые изменения в карты, сверяясь с картами на «Вестерн айлз». Вероятно, я еще окончательно не осознал, что в Тобермори нас сертифицировали в качестве «части океанского эскорта» и теперь можно ожидать любого назначения.

В Тобермори мы обрели самое главное – уверенность в себе. Конечно, до совершенства нам всем было далеко, однако у нас все получалось. Время добавит смазки в колеса, и, если удача от нас не отвернется, мы обязательно станем эффективной боевой единицей. Корвет «Вербена» шел на юг.

Миновав мыс Кинтайра, мы получили радиограмму командующего: «Получите топливо в Гриноке и присоединяйтесь в качестве дополнительного корабля эскорта к конвою, который пройдет мыс Кинтайра ориентировочно завтра в полдень. Старший офицер на „Велоксе“». Итак, в этом походе мне предстояло обходиться и без старшего помощника, и без откорректированных карт. Делать нечего, я взял курс на Клайд. Солнце давно скрылось за облаками, а когда мы подошли к воротам бонового заграждения, преграждавшего вход в реку Клайд, было совсем темно. Пошел дождь.

Мы запросили на сигнальной башне, где находится танкер. В ответ нам сообщили номер причала, который мне ровным счетом ничего не говорил. Под кораблем было неслабое течение, а впереди из мрака то и дело вырисовывались силуэты стоящих на якорях судов. Оставалось только надеяться, что я сумею, руководствуясь шестым чувством – все равно больше нечем, – вести «Вербену» через якорную стоянку до тех пор, пока где-нибудь не замечу два голубых огня, отмечающие танкер. Я боялся лишний раз взглянуть на хорошо освещенный стол с картой, чтобы не лишиться «ночного зрения» – это было бы роковой ошибкой. Боже, почему я был таким упрямым ослом и не послушался Элгуда, который по-отечески советовал мне стать артиллеристом. Он же мне добра желал! Мне бы никогда не пришлось до боли в глазах всматриваться в темноту, выискивая на переполненной стоянке одно-единственное судно! А ведь невозможно толком разглядеть даже форштевень собственного корабля! Да еще когда я найду этот чертов танкер, если это, конечно, произойдет, мне придется впервые в жизни пришвартоваться к его борту! Впрочем, последнее мне не грозит. Танкер здесь не отыщет никто и никогда.

Что это? Свет? Ну да, я определенно вижу свет, два маленьких голубых огонька один над другим. Теперь, хорошо бы повернуть.

– Рулевой!

– Сэр?

– Готовимся принимать топливо. Мы уже близко. Лево руля 15.

– Лево руля 15, сэр.

Я увидел, что нос начал поворачивать, но недостаточно быстро.

– Увеличить до 20.

– Лево руля 20, сэр.

– Обороты?

– 70 оборотов, сэр.

– 110 оборотов.

– 110 оборотов, сэр.

– Снизить до 10.

– Лево руля 10, сэр.

– Малый вперед.

– Малый вперед, сэр.

– Руль прямо.

– Руль прямо, сэр.

– Рулевой?

– Сэр?

– Вы видите танкер?

– Отчетливо, сэр.

– Держать направление на второй привальный брус.

– Второй привальный бурс, сэр.

Тихий плеск воды между сближающимися корпусами, змейки концов, мелькнувшие в темноте.

– Лево руля 20, средний назад.

– Лево руля 20, средний назад, сэр.

– Стоп машины.

– Стоп машины, сэр.

Корабль слегка вздрогнул, коснувшись привального бруса. Перебросили концы. Мы пришвартовались.

– Все, рулевой, спасибо.

Я с облегчением вздохнул и наконец разжал руки, вцепившиеся в поручень. Ладони были влажные, поручень тоже. Не могу передать, как я гордился своим кораблем. Он вел себя безупречно, когда я об этом попросил.

Поступил сигнал: «После окончания бункеровки становитесь на якорь в точке…»

Черт побери! А я-то понадеялся, что они оставят нас здесь до утра!

Я отправился в каюту прилечь. Продление бака имело только один недостаток – каюта капитана оказалась в середине корабля и вентилировалась только через отверстия, выходящие на палубу недалеко от столовой команды. Через эти отверстия поступал не только воздух, но и доносились некоторые реплики, не предназначенные для моего уха. На этот раз, укладываясь поудобнее на койке, я услышал:

– И больше не спорь, что только кадровый моряк может управлять кораблем, – произнес звучный голос уроженца западной части страны. – Вон как наш ловко справился. Да еще в такую темень.

Лучшего бальзама для моей души придумать было нельзя. Уже засыпая, я еще раз подумал, что «Вербена» становится настоящим военным кораблем.

В 3 часа утра мы перебрались к месту якорной стоянки, а уже в восемь отправились на встречу с первым конвоем. Мы заметили его недалеко от мыса Кинтайра – две длинные колонны судов, растянувшиеся почти на 10 миль. Впереди шел эсминец «Велокс». На его борту замигала сигнальная лампа – нам указывали наше место. С корвета, жизнерадостно приплясывавшего на волнах и, тем не менее, выглядевшего боевым, нам передали всю необходимую информацию, полученную после выхода конвоя из Ливерпуля накануне вечером, а также несколько распоряжений старшего офицера на случай нападения на конвой. Когда передача сигналов закончилась, уже стемнело. Мы направлялись к Минчу, и до прохождения конвою предстояло двигаться двумя колоннами. Удалившись от берега, он развернется широким фронтом. Вместо двух колонн будет восемь, десять или даже больше по пять-шесть судов в каждой. Конвой был тихоходным – делал не больше 6 узлов, поэтому его переформирование на следующее утро оказалось делом небыстрым и нелегким. Некоторые суда могли идти с максимальной скоростью 7 узлов, и, если идущие впереди снижали скорость до четырех, замыкающим требовалось 4 часа, чтобы преодолеть 12 миль и занять свои места в ордере. Незаметно прошло утро. «Велокс» суетился в первых рядах, замыкал ордер еще один эсминец, и на каждом углу было по корвету. Место «Вербены» оказалось в правой передней четверти.