За прошедшее время многое изменилось, север был перекован огнем Империи, в прошлое ушла национальная память многих варварских народов. А вместе с памятью ушла и информация о двух переселенцах, которых вознамерился отыскать Септимий. Я не представлял, каким образом он намеревался во всей этой каше разыскать какие-нибудь сведения, но Септимий умудрился уговорить меня продолжить поиски.

Скрепя сердце, я позволил ему отправиться на север и продолжить работу.

Единственное, что могло принести успех предприятию, была вероятность того, что Лалия каким-то образом оставила заметный след. У Септимия было имя, под которым зарегистрировалась женщина в документе, это имя могло фигурировать где-нибудь еще. Не смотря на свою отсталость, северяне владели и письменностью, и всеми теми благами, что она предоставляла. В том числе и бюрократией.

Но в этом деле Септимию перестала сопутствовать удача, ему не хватало опыта общения с нашими северными соседями. Сложно вести дела с людьми, которые пьют вино не разбавленным.

— Мастер, быть может, вы этим займетесь? — упрашивал меня Септимий, после очередной неудачи в северных краях. — Я уже использовал все возможные средства, но не получил ничего! Этот народ…

Он вздохнул и обессилено рухнул на стул. Я его понимал, но ничем не мог помочь.

— И что я, по-твоему, могу?

— У вас есть опыт… подобной работы! Мастер, вы сможете вытрясти из этих варваров все!

— В провинции преобладает имперское население, северяне селятся только на периферии. Даже местная аристократия преобразилась и стала больше походить на нас, чем на своих предков. Так что их сложно назвать варварами, учти это.

— Одна единственная баня на весь город, и вы говорите, что они цивилизованы?!

Септимий порывисто поднялся и принялся расписывать все те неудобства, кои ему довелось пережить. Я скептически выслушал его отповедь и заметил:

— Я не могу покинуть Королевство…

— У вас есть Лолий! — перебил меня Септимий. — Пусть он на время займется Гильдией!

— И как ты себе это представляешь? И прекрати кричать, а то выброшу в окно.

Моя угроза подействовала на него. Обо мне ходят правдивые слухи, что я подобным способом избавляюсь от надоедливых просителей. Септимий сбавил тон, но не пытался отступить.

— Как вы не понимаете?! Это же… это же…

Его буквально распирало, он задыхался от своего воодушевления. Эта работа стала венцом его карьеры, он стремился сделать конец этой истории идеальным. Но я не мог просто так все бросить и отправиться на север, к которому чувствую вполне справедливую неприязнь.

Осень, дожди и холод — отвратительные сочетания для моего душевного состояния.

— Все я прекрасно понимаю, но эта работа твоя, — я поднялся и подошел к Септимию. — Подумай, ведь если ты сам закончишь дело, то именно ты и получишь всю славу! Это то, что ты хочешь, я прав?

— Вы правы, — Септимий смотрел на меня сверкающими от жадности глазами.

То было страстное желание обрести славу и почет.

— Вот видишь, я могу дать тебе пару советов. Уверен, этого будет достаточно. Пусть эта работа станет твоим памятником.

— А вы что, не желаете того же?

— Мне и так достаточно славы, грешно воровать ее у других. Имеешь возможность, так пользуйся ей.

Я подмигнул улыбающемуся Септимию, похоже, смог его ободрить, а главное — смог внушить ему направление, в котором следовало двигаться.

— Пиши письма еженедельно, будем держать связь между собой. Также я буду передавать свои советы. Теперь иди, твори славные дела, мой воин! — закончил я строчкой из одной известной поэмы.

Септимий оценил мои знания литературы и ушел в приподнятом настроении, а я получил возможность отдохнуть от этого дома и его проклятых тайн. Право слово, тот сезон выжал из меня все соки.

На письма Септимия я отвечал нерегулярно, но мой помощник не роптал. Его поиски продвигались успешно настолько, насколько это было возможно в условиях северной провинции Империи. Тамошний люд плохо шел на контакт, особенно если переговоры вел такой неопытный человек как Септимий. Он был прав, считая, что мои навыки и опыт принесли бы следствию полезность, но мне было откровенно лень заниматься такой ерундой. Кроме того, мое внимание к процессу могло спугнуть того хитреца, который все это затеял. Это была всего лишь предосторожность с моей стороны, но в последствии я сумел убедиться в верности своей интуиции.

Когда у меня спрашивали о Помпе, о его доме или семье, я обычно отвечал односложно и с такой скучной миной на лице, что у всякого пропадал интерес. Тил верно отмечал, что из меня вышел бы превосходный актер. Жаль, судьба не сложилась, а то имел бы больший успех у женщин.

Порой я посещал музей, но обычно это был чисто профессиональный интерес — или появлялся новый экспонат, или заезжий аристократ решал провести свой досуг среди предметов старины. Я уже не говорю об огородиках, на которых выращивались травы для наших знахарей.