Шрифт:
Унылые берега Ярроу [56]
Перевод Г. Плисецкого
Они решили за вином Пойти к реке, сразиться. Они друг другу поклялись, Что будут честно биться. — Не покидай, любимый муж, Супружеского крова! Мой брат родной тебя предаст На берегах Ярроу. — Прощай, жена, мне в путь пора. Я знаю: поздорову Мне не вернуться с берегов Унылого Ярроу. Она супруга обняла, Не говоря ни слова. Он сел в седло и поспешил На берега Ярроу. Он въехал н'a гору и вниз Взглянул с холма крутого И увидал девятерых На берегу Ярроу. — Зачем явились? Выпить всласть Со мной вина хмельного? Или пришли мечом махать На берегах Ярроу? А я пожаловал сюда Не для питья хмельного, А я пришел мечом махать На берегах Ярроу! Он уложил девятерых На берегах Ярроу, Покамест шурин не вонзил В него меча стального. — Ступай теперь домой, — сказал Он шурину сурово.— Вели сестре, чтоб забрала Мой труп с болот Ярроу. — Мне сон приснился. Я была К несчастию готова. Мне снилось: вереск я рвала На берегах Ярроу. Она взошла на холм и, вниз Взглянув с холма крутого, Увидела девятерых На берегах Ярроу. Она средь них его нашла И кровь его багрову, Из раны бьющую, пила На берегу Ярроу. — Не плачь о мертвом муже, дочь! Найдем тебе другого, Получше муженька, чем тот, Убитый у Ярроу. — Попридержи язык, отец! Не нужно мне другого. Нет мужа лучшего, чем тот — Убитый у Ярроу. Будь прокляты твои быки, Будь прокляты коровы, Пусть все они сойдут с ума На пастбищах Ярроу!56
Унылые берега Ярроу(«The Dowie Dens o'Yarrow») — Перевод сделан по тексту из книги: W. Scott, op. cit., 1803, v. III, p. 72. Отрывок из этой баллады имеется в книге D. Herd, op. cit., 1776, v. I, p. 145.
Сэр Вальтер Скотт утверждает, что речь в балладе идет о происшедшем в 1609 году поединке между Джоном Скоттом из Тэшилоу и его сводным братом, сэром Вальтером Скоттом из Тирлстейна.
Сэр Патрик Спенс [57]
Перевод Ю. Петрова
В Дамфелине король попивает вино И кубком стучит о стол: «Где найти моряка мне лихого, чтоб он Мой добрый корабль повел?» И тогда сидевший у ног короля Царедворец седой встает: «Изо всех мореходов сэр Патрик Спенс — Отменнейший мореход». И король тотчас написал приказ И печать приложил — и вот Сэру Патрику Спенсу приказ вручен, Гулявшему без забот. «О, кто же мой враг, подстроивший так, Чтобы встретился я с бедой? Чтобы вышли мы посреди зимы Воевать с ледяной водой? В Норвежские земли, в Норвежский край Зимой нелегки пути; Но дочку нашего короля В понедельник с утра снарядили корабль И, спеша, в непогоду ушли, А к исходу среды увидали ряды Скал прибрежных Норвежской земли. Не неделю шел пир, не неделю одну — Три недели вместо одной, И вельможи норвежские стали роптать: «Вы сорите нашей казной! Королевны приданое тратите вы, Груды золота и серебра». «Вы лжецы, господа, лжете вы без стыда, Вы поистине лгать мастера! Я с собою полбушеля золота взял, Я с собою привез серебро, Так что хватит вполне и команде и мне, Чтобы ваше не трогать добро! Будет снег ли с дождем, или град, или гром — Поутру мы отчалим домой!..» «Капитан мой, увы, как рискуете вы, Ждать погоды пора штормовой: Я глядел в вышину и увидел луну Молодую — со старой в руке; Если в море сейчас мы отправимся, нас Ждет крушение невдалеке». Они утром проплыли не лигу одну, И не две, а около трех,— Ощетинилось море, и ветер задул, И застала их буря врасплох. «Нас настигла беда! Ну-ка, малый, сюда! Подмени меня, стань у руля, Курс держи и не трусь — я на мачту взберусь Посмотреть, не видна ли земля». Он и шага, и шага пройти не успел, Он всего лишь полшага ступил, Когда вспененный вал борт пробил и прорвал И всю палубу вмиг затопил. «Эй, ни с места, назад! Стой, держись за канат! Стой, покуда цела голова! Видишь, волны, вливаясь за воротник, Выливаются сквозь рукава». Чтобы дыры заткнуть и продолжить свой путь, Они груз притащили сюда: В ход пошла и пенька, в ход пошли и шелка, Но, как прежде, хлестала вода. Было лордам шотландским невмочь промочить Каблуки башмаков щегольских, Но еще до конца представленья — насквозь Шляпы сверху промокли у них. Долго, долго их женам придется сидеть И, губами едва шевеля, Умолять небеса, чтоб узреть паруса Долгожданного корабля. Долго, долго их женам придется стоять, Драгоценностями звеня, Ожидая супругов, которых они Не увидят до Судного дня. День субботний минул, и воскресный прошел, Понедельник настал — и тогда Пуховые перины, одна за другой, Колыхаясь, приплыли сюда. Нужно лишь полпути к Эбердуру пройти — Там до дна саженей пятьдесят, Обретается там Патрик Спенс, капитан, И у ног его лорды лежат.57
Сэр Патрик Спенс(«Sir Patric Spens») — Перевод сделан по тексту из книги: Robert Graves, op. cit., p. 17, близкому к опубликованному в книге Т. Percy, «Reliques of Ancient English Poetry», London, 1765, v. I, p. 71.
Баллада известна под множеством названий («Young Patric», «Young Allan», «Sir Andro Wood») и связывается с несколькими историческими событиями XIII–XVI веков. Несомненно, что если это рассказ о действительно происшедшем кораблекрушении, то очень искаженный. Имя сэра Патрика Спенса не упоминается в хрониках; предполагают, что это искажение имени Патрика Вэнса, которого в 1589 году король Иаков VI послал в Голландию за своей невестой.
Кинмонт Вилли [58]
Перевод Ю. Петрова
О Сэкелде лживом знаешь ли ты? О Скрупе коварном известно ль тебе? Они захватили Кинмонта Вилли, Чтоб вздернуть шотландца тайком на столбе. Ах, было б у Вилли хоть двадцать стрелков, Хоть двадцать таких же, как Вилли, ребят, Предателям лживым не знать бы поживы, Хоть было их трижды по пятьдесят. Связав ему ноги под брюхом коня, Скрутив ему руки тугой бечевой,— Пятеро справа и пятеро слева — Его проволок через Лиддел конвой. Его проволок через Лиддел конвой, Провез по карлайлским пустынным местам, А в замке Карлайле коней расседлали И Скрупу оставили пленника там. «Я пленник, но волен спросить у тебя: Скажи, покровитель предательских дел, Кто тут не боится закона Границы? Кто с Баклёхом храбрым тягаться посмел?» «Заткни свою глотку! Шотландцы твои Тебе не помогут, тебя не найдут, И, прежде чем ты этот замок покинешь, Клянусь, что за все ты расплатишься тут!» «Лорд Скруп, я душою своею клянусь, Что ты предаешься тревоге пустой; Поведать хочу я: в трактирах ночуя, Всегда я по счету платил за постой». Известие это до наших дошло, И Баклёха весть обожгла, как огнем, Что Кинмонта грубо наемники Скрупа Похитили в час между ночью и днем. Он по столу в гневе хватил кулаком, Да так, что вино его брызнуло вверх: «Уж ежели Скрупу не отомщу я, Да буду я проклят отныне вовек! Да разве мой шлем — это вдовий платок, А пика — лозе безобидной родня, А взмахи десницы — как ахи девицы, Что мог англичанин унизить меня?! Неужто похитили Вилли они, Когда перемирие на рубеже? Наверно, решили, что Баклёх отважный Не страж на шотландской границе уже! Неужто похитили Вилли они В своем ослепленье, в бесстыдстве своем? Наверно, забыли, что Баклёх умеет Вскочить на коня и ударить копьем! Да если бы не было мира сейчас, Да если б войны наступила пора, То замок Карлайл, как снег бы, растаял, Будь он из гранита и серебра. Английскою кровью я б замок омыл, Разбойничье логово сжег бы дотла, Вовеки не знал бы никто в Камберленде, Где крепость коварного Скрупа была! Но нет с англичанами нынче войны, Есть мир — и да будет во веки веков! Ни девушек их, ни парией я не трону, Но Кинмонта Вилли спасу от оков!» И кликнул он сорок лихих молодцов — Один воспитал их и пестовал род; Единственным был не из нашего клана Отважный и доблестный сэр Эллиот. И кликнул он сорок лихих молодцов, Все кровные родичи, каждый за всех,— В зеленых перчатках, и шпоры на пятках, И синие перья венчали доспех. И ехали десять из нас впереди С рожками и горнами, как егеря; И ехали десять с начальником рядом, Стальными клинками на солнце горя; И ехали десять на добрых конях С поклажей из лестниц, ломов и лопат; И ехали десять безмолвною стражей; В Вудхаусли двигался грозный отряд. Мы Бетибл-ленд миновали, и вот В чужие владенья вошли наконец; Кого же вначале мы там повстречали? Нам встретился Сэкелд, предатель и лжец. «Куда вы, охотники, держите путь?» — Спросил у десятки охотничьей он. «Травить мы английского едем оленя, Который ступил за шотландский кордон». «Куда вы, о воины, держите путь?» — Спросил у охраны начальника он. «Хотим изловить мы того негодяя, Который нарушил Границы закон». «Зачем эти длинные лестницы вам? Куда направляетесь вы, мастера?» «Воронье гнездо разорить собрались мы, Его ведь давно уничтожить пора». «Безмолвные стражи, далек ли ваш путь? Куда вы спешите, никак не пойму?» Но Дикки из Драйхопа, старший десятки, Ни слова в ответ не промолвил ему. «Ни с места, ворюги, здесь наша земля! Разбойнику дальше дороги вам нет!» А Дикки — он снова не молвил ни слова И только проткнул его пикой в ответ. Тогда мы направились дальше, в Карлайл, И Иден разлившийся пересекли, Набухший водою, грозивший бедою, Но мы и людей, и коней сберегли. Мы к Стеншоу вышли, к песчаной косе, И ветер пахнул на бойцов, и тотчас Нам спешиться всем приказал предводитель, Чтоб конское ржанье не выдало нас. Когда же покинули Стеншоу мы, То ветер завыл, загудел, и вдали Гроза разразилась и небо затмилось, Когда мы под стены Карлайла пришли. Ползком пробирались, почти не дыша, Приставили длинные лестницы вмиг, Полезли по стенам, и в раже военном Сам Баклёх всех ранее крыши достиг. Дозорного Баклёх за горло схватил, К ногам опустил на свинцовый настил: «Тебя я закинул бы через границу, Когда бы условия мира не чтил! Горнист, начинай же, чтоб лорд услыхал, Чтоб он пробудился от песни ночной!» И грянула гордо мелодия горна: «Где тот, что осмелится спорить со мной?» За дело взялись мы, за дело взялись: Мы клич испустили, зовущий на бой, Свинец мы рубили, дыру мы пробили И в залу свалились вопящей гурьбой. Почудилось им, будто рать короля Обрушилась, словно лавина в горах, На деле же двадцать и двадцать шотландцев У тысячи в душах посеяли страх. К чертям мы сшибали ломами замки, Решетки зубилами рушили мы, Старались, ругались, пока не добрались До Кинмонта Вилли, до нижней тюрьмы. И вот мы добрались до нижней тюрьмы, Где Вилли был цепью прикован к стене: «Привет тебе, воин! Ты что-то спокоен, Ты спишь, о последнем не думая дне!» «О братья, привет вам! Уже я не сплю — Я спал на пороге последнего дня. Поклон мой отчизне, и клану, и жизни, И храбрым парням, что дрались за меня!» И Роувен Рыжий его подхватил (Таких силачей не бывало и нет!); «Эй, Роувен Рыжий, постой, погоди же, Я лорду пошлю мой прощальный привет. Прощай, мой хозяин, любезнейший Скруп, Известный радушием и добротой! Мой долг сохранится до встреч на границе — Тогда я тебе заплачу за постой!» И с криком и гиком ватага парней Из замка долой земляка понесла, При каждом движенье железные цепи Гремели, как медные колокола. «Несчетное множество раз на конях Скакал я и лесом, и горной тропой, Но зверя такого, как Роувен Рыжий, Клянусь, никогда я не знал под собой! Несчетное множество раз скакунов Я шпорил, скача через ров и забор, Но небом клянусь я, что в жизни ни разу Таких тяжеленных не нашивал шпор!» Мы к Стеншоу вышли, и тут загремел Трезвон колокольный и пение труб, И тысяча конных примчалась вдогонку, Их вел за собою разгневанный Скруп. И Баклёх свернул к полноводной реке, Туда, где она бушевала, как зверь, И ринулся в буйство потока с отрядом, И выплыл на том берегу без потерь. К английскому берегу стал он лицом И бросил перчатку: «Визит за визит! Мы в Англии лорду пришлись не по вкусу? В Шотландии нас он пускай навестит!» Лорд Скруп, потрясенный, недвижно стоял, Как каменный, — сдвинуться с места не мог, С растерянным видом смотрел он на Иден, Когда переплыли мы грозный поток: Наверное, ведьма его родила, А может, из пекла пожаловал он? Я в чертову воду не прыгнул бы сроду, Сули мне судьба хоть богатство, хоть трон!»58
Кинмонт Вилли(«Kinmont Willy») — Перевод сделан по тексту из книги: W. Scott, op. cit., 1802, v. II, p. 111.
Вилл Армстронг из Кинмонта, знаменитый грабитель, был предательски захвачен в плен англичанами во время перемирия. Описанное в балладе нападение сэра Вальтера Скотта, владетеля Баклеха, на замок лорда Скрупа произошло 13 апреля 1596 года, после того как Скруп несколько раз отказал шотландцам в выдаче пленника.
Грэйм и Бьюик [59]
Перевод Ю. Петрова
В Карлайл поехал старый Грэйм, Его там Роберт Бьюик ждал, Они вина хватили всласть, И хмель обоих разобрал. Старик лорд Грэйм провозгласил: «Сэр Роберт Бьюик, будь здоров! Теперь налей за сыновей, За дружбу наших молодцов!» «О, был бы сын твой так учен, Такой же книгочий, как мой, Как братьям, можно было б им Оборонять наш край родной. Да, был бы сходен он с моим По грамоте и по уму!.. Но он невежда и простак, И он неровня моему». Старик лорд Грэйм достал кошель, По счету заплатил сполна, Прибавил крону, чтобы всем Налили доброго вина, Потом в конюшню он пошел, Где было тридцать три коня, Вскочил в седло, и в замок свой Он поскакал, вовсю гоня. «Добро пожаловать, отец! Где пропадал ты до сих пор?» «В Карлайле был я; там меня Из-за тебя постиг позор. В Карлайле Роберт Бьюик мне Сказал, что ты с чурбаном схож, Что сыну умному его В друзья ненужен и негож. Ты в школе лодыря гонял, И ты не преуспел ни в чем; Благословения не жди, Пока позор не снят мечом!» «Отец, решать мечами спор И кровь пролить — избави бог! Был Билли Бьюик другом мне, И он меня учил, как мог». «Молчи, безмозглый остолоп! Вступить не хочешь с Билли в бой — Мою перчатку подними, И я, старик, сражусь с тобой!» Тут Кристи Грэйм затрепетал, Стал бел как мел, вперед шагнул: «Отец, перчатку вновь надень, Ее, наверно, ветер сдул!» «Молчи, болван, не прекословь, Укороти язык дрянной! Коль честь мою не защитишь — Клянусь, сразишься ты со мной». Тут Кристи Грэйм ушел к себе, Чтоб все обдумать и понять: Сражаться ли ему с отцом Или на друга меч поднять? «Коль друга я убью, то мне Не видеть Божьего лица; Но будет трижды смертный грех — Ударить старого отца. Да, если друга я убью — То Божья воля, не моя; Да будет так! Но я клянусь, Что вслед за ним умру и я». Он опоясался мечом, Стальные латы, шлем надел; Да, стать природного бойца Была дана ему в удел!.. Прервем о Кристи Грэйме сказ И речь о том мы поведем, Как Билли Бьюик в этот день Учил юнцов владеть мечом. Когда ж он им внушил азы Атак, защит и ретирад, Он взял под мышку свой клинок И обошел отцовский сад. Он глянул за ограду вдаль, Чтоб видеть все, что есть вовне, И рыцаря увидел он В доспехах ратных, на коне. «О, кто там скачет, кто спешит, Поблескивая сталью лат? Наверно, это Кристи Грэйм, Мой побратим, мой милый брат. Привет тебе, мой старый друг, Добро пожаловать в наш дом!» «О, горе мне! Сегодня я Пришел не другом, а врагом. Ведь мой отец в Карлайле был, С твоим отцом столкнулся он, А тот сказал, что я чурбан, И я растерян и смущен. Я в школе лодыря гонял, И я не преуспел ни в чем; Лишусь благословенья я, Когда не кончу спор мечом». «Спаси нас бог от этих дел! Не лучше ли друзей найти, Чтоб наших стариков отцов Сумели к миру привести?» «Мой добрый друг, нам недосуг Тут заниматься болтовней! Ведь ты мужчина, спору нет, Так выходи на бой со мной». «Но у тебя броня, и щит, И шлем, и длинное копье». «Сейчас сравняется с твоим Все снаряжение мое!» Свой шлем из стали сбросил он, О землю звякнула броня, Копье воткнул он, кинул щит, К ограде привязал коня. Тут Билли Бьюик скинул плащ, Псалтырь свой выронил из рук И враз перескочил туда, Где ждал его любимый друг. Они сражались два часа, И не кончался ратный пыл, С обоих пот ручьями тек, И каждый невредимым был. Но вот удар смертельный Грэйм Нанес внезапно, и клинок Вошел глубоко слева в грудь — И Билли Бьюик наземь лег. «Встань, побратим, о Билли, встань! Скажи хоть слово, не молчи: Ты насмерть ранен — иль тебя Спасут Всевышний и врачи?» «Прочь, прочь отсюда, Кристи Грэйм! Садись скорее на коня И уезжай, чтобы никто Не знал, что ты убил меня». «О Билли, я тебя убил, Сразил я друга юных лет; Я не уйду — поклялся я, Что я умру за другом вслед». Он укрепил свой меч в холме, И в двадцать футов взял разгон, И набежал на острие, И мертвым пал на землю он. Тогда к поверженным бойцам Сэр Роберт Бьюик подоспел: «Вставай, — сказал, — мой храбрый сын, Ты победить врага сумел!» «Молчи, отец, ни слова! Тут Не место чванной болтовне, Ты мог бы мирно пить вино, Оставив жизнь ему и мне. Могилу вырой для двоих, Вместительней других могил, Но ближе к солнцу положи Его — он дважды победил». «Увы, — сэр Бьюик зарыдал,— Я сам виною всех невзгод! Был Билли лучшим изо всех, Кем славен был наш древний род!» «Увы! — изрек старик лорд Грэйм.— Меня страшней карает рок: Когда бы Кристи был со мной, Я все б границы пересек. И если б тридцать три врага Меня пленили на войне, Один лишь Кристи изо всех Вернуть сумел бы волю мне. Надежды нет, и счастья нет, Я ключ утратил и замок; Когда бы Кристи был со мной, Всю землю обойти б я мог!..»59
Грэйм и Бьюик(«Graeme and Bewick») — Перевод сделан по тексту из книги: W. Scott, op. cit., 1803, v. III, p. 93.
Имеется печатный лист 1720 года «The Song of Bewick and Grahame».
Юный Логи [60]
Перевод А. Эппеля
Я вам спою, коли хотите, Одни старинные стихи, Как государю в плен попался Беспутный юный лорд Логи. В тюрьму он брошен в Эдинбурге, Кармайкл в темнице ключарем, Мэй Маргарет по лорду сохнет И сокрушается по нем. «Не плачь, Мэй Маргарет, не сетуй; Мне слезы — хуже, чем враги! Сходи-ка лучше к государю Просить за юного Логи. Она одежды поправляет, Играет прядью золотой: «Коль жизнь Логи не получу я, Прощусь, Шотландия, с тобой!» Она явилась к государю, Чтобы припасть к его стопам. «Но что, Мэй Маргарет, случилось? О чем взываешь слезно к нам?» «Яви мне милость, государь мой! Яви мне милость, помоги! А всё, о чем я умоляю,— Пообещай мне жизнь Логи!» «О нет, Мэй Маргарет! Как можно? Свой пыл, прошу, побереги! Во всей Шотландии сокровищ Не хватит, чтоб спасти Логи!» Украв у государя гребень, У государыни — кинжал, Мэй все Кармайклу отсылает, Чтоб отомкнул в тюрьме подвал. Она Логи послала злата И серебра, чтоб весел был, И в две руки по пистолету, Чтоб, как спасется, так палил. К Толбутской лестнице прокравшись, Логи пальнул из двух стволов, И государь в своих покоях Сперва не мог сказать двух слов. «Извольте, слуги, торопиться И привести Кармайкла к нам! Я об заклад готов побиться, Что сам Логи стреляет там!» Когда Кармайкл согнул колено В поклоне верного слуги, Его спросил король сердито: «А где наш пленник — лорд Логи?» Кармайкл тотчас отворотился, Слеза прожгла, видать, его! «Вы, государь, мне знак послали, И лорд отпущен под него!» «Ты что, Кармайкл, — над нами шутишь? Над нами шутишь ты? Ну что ж! К утру мы завтра суд назначим, И сам в темницу ты пойдешь!» К Мэй Маргарет Кармайкл явился, И не было на нем лица. «О, ежели Логи с тобою, Пусть выйдет хоть на полсловца!» Мэй Маргарет отворотилась, Смех разбирал, видать, ее! «Яйцо разбилось — пташки нету, И каждый получил свое!» Один корабль из Лейта вышел, Другой — пришел в Квинс-Феррский порт; Ее сынку отец сыскался — Логи, беспутный юный лорд.60
Юный Логи(«The Laird o'Logie») — Перевод сделан по тексту из книги: W. Scott, op. cit., 1833, v. III, p. 128, близкому к опубликованному в книге: D. Herd, op. cit., 1769, p. 240, под названием «The Young Laird of Ochiltrie».
Герой баллады, Уэмисс из Логи, в 1592 году принимал участие в заговоре против Иакова VI. Он был схвачен, но сумел бежать с помощью своей возлюбленной Маргарет Туинслей.
Тюремщик Кармайкл также историческое лицо.
Сэр Джеймс Росс [61]
Перевод Г. Плисецкого
Изо всех шотландских отважных вождей, Изо всех достославных имен Самым храбрым был сэр Джеймс Росс, Лучший рыцарь былых времен. Он ростом был, как могучий дуб, Что на голой вершине рос, Когда он плечом поводил, вокруг Разлеталась копна волос. Вождь могучего клана, сэр Джеймс Росс, Если он начинал речь, Призывая на битву, пятьсот человек, Как один, хватались за меч. Он в кровавых схватках лупил англичан, За шотландские бился права, Трижды он побеждал их, пока ему Не исполнилось двадцать два. Он Матильду прекрасную нежно любил, Деву чистую, как душа. Королева Шотландии не была Вполовину так хороша. Долго гордая дева твердила ему: Эта крепость не сдастся вам! Но глаза ее признавались в любви, Вопреки строптивым словам. Наконец испытала верность его, И на милость сменила гнев, И невинное сердце ему отдала, Пылким сердцем взамен овладев. Но прекрасной Матильды жестокий отец, Бьюхан-лорд, невзлюбил юнца, Джона Грэйма сосватал ей и велел Поступать по воле отца. Повстречались возлюбленные тайком В чаще леса в одну из ночей, Там, где ива плакучая косы свои Окунает в быстрый ручей. Хитрый Дональд лежал между тем в траве, Джона Грэйма единственный брат, Он хотел на любовников поглядеть И послушать, о чем говорят. И печальная дева сказала так: — Невзлюбил тебя мой отец, Джону Грэйму он руку мою отдает, Значит, нашей любви — конец. Да исполнена будет воля отца, И противиться смысла нет. Ты другую невесту отыщешь себе, Леди знатную юных лет. Ты забудешь скоро Матильду свою, И не будет прошлого жаль. Пусть же счастье станет уделом твоим, А моим уделом — печаль. — Что я слышу? — воскликнул сэр Джеймс Росс.— Где же, милая, клятвы твои? И Матильда за Джона Грэйма пойдет, Хоть клялась мне в вечной любви? Пусть меня пронзит его острый меч, Но не мне бояться угроз! — Крепко обнял рыцарь невесту свою И прижал ее к сердцу Росс. — Я хотела, рыцарь, тебя испытать, Мне же нечего думать тут: Брачным ложем мне станет могила, клянусь, Если Грэйму меня отдадут! Так прими же, юноша, мой поцелуй, Колебаний в душе моей нет, Пусть все беды на свете меня поразят, Если я нарушу обет! И, поклявшись друг друга до гроба любить, Разлучились они наконец. Дональд рыцарю крикнул, покинув кусты: — Обернись, безбородый юнец! Обернулся быстро бесстрашный Росс И сверкнувший выхватил меч, Ибо Дональда острый клинок успел Плащ ему на плече рассечь. — Честь любимого брата мне дорога, Мстит за Джона моя рука! — Рыцарь быстро назад три шага отступил И успел спастись от клинка. И в ответ он поднял оружье свое, Размахнулся, как только мог, И обрушил на голову Дональда сталь, И рассек ему череп и мозг. Рухнул Дональд на землю — безжизненный прах, И ничем ему не помочь. — Так со всеми врагами я поступлю! — Молвил Росс и отправился прочь. К замку лорда Бьюхена он поспешил, Поспешил через темный лес И, любимой окно в темноте отыскав, Прямо в сад через стену залез. — Спишь ли ты, дорогая Матильда моя? Я прошу: не спи в этот час. Это я — несчастливый возлюбленный твой, Ожидает разлука нас. Я сейчас отправлюсь на Скай, где живут Все мои друзья и родня, За меня сразиться с жестоким врагом Подниму сторонников я. — О, не делай так, мой любимый Джеймс! — Отвечает ему она.— Ты побудь до рассвета в моем саду, Ибо ночь жутка и темна. До рассвета я буду тебя охранять, А к твоим я пажа пошлю, Побежать быстрей и на помощь звать Весь твой клан я ему велю. Он улегся на землю, закутавшись в плащ, А она отослала пажа И сама всю ночь простояла вблизи, За его безопасность дрожа. Между тем проворно маленький паж Побежал по холмам и долам. А навстречу ему — Джона Грэйма отряд, Впереди же тот ехал сам. — Ты куда так торопишься, маленький паж, В час, когда полагается спать? — Я бегу поднимать Джеймса Росса клан, На защиту хозяина звать. Ибо Дональда Грэйма он нынче убил, Тот погиб от его руки, И теперь он один во владеньях чужих, А друзья его далеки. — Брат мой умер? — воскликнул неистовый Грэйм. — Пусть позор на меня падет, Если подлый убийца завтра к утру От руки моей не умрет! Я тебя награжу, если скажешь мне, Где сейчас находится он? — Он у лорда Бьюхена дремлет в саду, А Матильда хранит его сон. И, пришпорив коней, поскакали они, Слова лишнего не говоря, И увидели башни замка вдали В час, когда занималась заря. Их Матильда встретила у ворот, И спросил Матильду сэр Джон: — Джеймса Росса случайно не видела ты? Не заглядывал в замок он? — Да, — сказала Матильда, — в полдень вчера Он проехал мимо ворот, Он, как видно, спешил: своего коня Погонял нещадно вперед. Он теперь в Эдинбурге, наверно, давно, Если конь в пути не упал… — Значит, мне солгал твой маленький паж, Что всю ночь он под деревом спал? Как ломала Матильда руки свои! Как власы на себе рвала! — Храбрый Росс, я хотела тебя спасти, А выходит — тебя предала! В это время рыцарь проснулся в саду, Он услышал Матильдин плач, Он поднялся, выхватил грозный меч И отбросил в сторону плащ. — На твоем мече со вчерашнего дня Брата кровь, но сегодня днем И твоя, Джеймс Росс, нечестивая кровь Будет скверно вонять на моем. — Хорошо говоришь! — отвечал ему Росс.— Но не в слове — сила мужчин. Отпусти людей — и доблесть свою Испытаем один на один. Ибо часто за словом скрывается трус. Меч мой тяжек. В былые дни, Он на поле брани сверкал впереди, Когда ты держался в тени. И вперед, вызывая Грэйма на бой, Храбро выступил юный вождь. Тот смутился и спину ему показал, Ибо знал хорошо его мощь. Пали четверо самых отважных бойцов В тот же миг от его меча, Но Джеймс Росс напролом между ними шел, Джона Грэйма средь них ища. К нему сзади бесчестно подкрался Грэйм И ударил рыцаря в бок, Из отверстия хлынула алая кровь, И от крови пояс намок. Но оружья не выронила рука, И ступала твердо нога До тех пор, пока его грозный меч Не прошел сквозь сердце врага. Рухнул Грэйм, как поваленный бурей дуб, Рядом с ним опустился Росс, Ослабел, и не мог шевельнуть рукой, И как будто к земле прирос. А Матильда, увидев, как он упал, Умоляла Грэйма людей: — О пощаде молит Бьюхена дочь — Да не будет отказа ей! Умирающий голос ее услыхал, И открыл перед смертью глаза, И уставил их на Матильду свою, И почти неслышно сказал: — Ты напрасно просишь о жизни смерть, Бесполезен со смерти спрос. Путь мой кончен. Возлюбленная, прощай! — И забылся, и умер Росс. И Матильда из теплой раны его Меч достала нетвердой рукой: — Я иду за тобою, сэр Джеймс Росс, Я иду вослед за тобой! Прислонила к земле рукоять меча, Острие направила в грудь, И упала на милого своего, И отправилась в дальний путь.61
Сэр Джеймс Росс(«Sir James the Rose») — Перевод сделан по тексту из книги: D. Herd, op. cit., 1776, v. I, p. 30.
Битва на Флодден-филд произошла 9 сентября 1513 года; она окончилась окружением и избиением шотландской армии. В ней погиб шотландский король Иаков IV. Этой битве посвящены многие литературные произведения, в том числе поэма Вальтера Скотта «Мармион».
Два брата [62]
Перевод Г. Плисецкого
Жили два брата. Вместе росли, Вместе учились в школе. Один другому однажды сказал: — Давай поборемся, что ли? Они боролись, Вильям и Джон, И Джон упал на поляну, А Вильям упавшему Джону ножом Нанес смертельную рану. — Возьми меня н'a спину, брат дорогой, К ручью отнеси с поляны И рану прозрачной водою омой, Чтобы кровь не текла из раны. И Вильям на спину ношу взвалил, К ручью отправился с нею И рану прозрачной водою омыл, Но кровь текла все сильнее. — Возьми меня н'a спину и отнеси На кладбище, брат мой милый, Могилу глубокую выкопай мне И меня уложи в могилу. И Вильям на спину брата взвалил, И отнес на погост унылый, И могилу глубокую вырыл ему, И его уложил в могилу. — Но что я скажу дорогому отцу, Если спросит меня: где Джон? — Скажи отцу: за бочонком вина В Лондон уехал он. — А что же я матери нашей скажу, Если спросит меня: где Джон? — Скажи: купить тебе новый наряд В Лондон уехал он. — А что я отвечу нашей сестре, Если спросит меня: где Джон? — Скажи: за ее обручальным кольцом В Лондон уехал он. — А что мне ответить милой твоей, Если спросит меня: где Джон? — Скажи ей: твой Джон на погосте лежит И домой не вернется он.62
Два брата(«The Twa Brothers») — Перевод сделан по тексту из книги: Ch. P. Sharpe, «А Ballad Book», Edinburgh, 1823, p. 56.
Трагедия Дугласов [63]
Перевод С. Маршака
— Проснись поскорее, мой лорд, мой супруг, Надень свой тяжелый доспех. Пусть люди не скажут, что Дугласа дочь Обвенчана тайно от всех. Проснитесь, проснитесь, мои сыновья, Седлайте коней вороных. Пусть люди не скажут, что Дугласа дочь Венчалась тайком от родных! Беглянка несется на белом коне, А рыцарь — на сером за ней. В руке его — меч, на поясе — рог, И оба торопят коней. Назад оглянулся и слушает он, Что слышится в поле глухом. Там слышится топот и ржанье коней — Семь рыцарей скачут верхом. — Мой шелковый повод, подруга, возьми. Держи моего жеребца. Средь чистого поля я встречу один И братьев твоих, и отца! Стояла она, смотрела она, И горько ей было смотреть, Как шестеро братьев один за другим Должны за нее умереть. Стояла она, смотрела она И слез удержать не могла, Когда наконец ее старый отец Свалился с крутого седла. — Опомнись, опомнись, безжалостный лорд. Постой, не рази до конца. Я нового друга могла бы найти,— Найду ли другого отца? Сняла она с шеи узорный платок Голландского полотна. Но алая кровь из отцовской груди Бежала, как струйка вина. — Ты хочешь ли дальше поехать со мной Иль, может, вернешься к родне? — Поеду с тобой, мой единственный друг,— Других не оставил ты мне! Опять они скачут вперед и вперед. Луна над полями взошла, С коня он спустился у бледной воды И снял свою даму с седла. Вот оба склонились уста освежить Студеной водою ручья. Но кровью горячего сердца его Под ним обагрилась струя. — Ты ранен, ты ранен, — сказала она,— И кровь твоя в воду бежит! — О нет, дорогая, пурпурный мой плащ В воде, отражаясь, дрожит. Опять они скачут при свете луны, Несутся всю ночь напролет. У темного замка сошел он с коня И крикнул, стучась у ворот. — Открой поскорее, сударыня-мать, Усталого сына впусти. Желанную гостью на краткую ночь Ему довелось привезти. Спеши приготовить для сына постель, Вели ее мягче постлать. Жену молодую со мной положи — И долго мы будем спать! Он тихо скончался ночною порой, Подруга — в предутренней мгле. Пусть горестный жребий влюбленной четы Не ждет никого на земле! У церкви Марии беглянка лежит, А рядом — погибший любовник. Над ней белоснежная роза цветет, Над ним — темно-красный шиповник. Кусты разрослись и ветвями сплелись, И в мае цветут они оба, И шепчут они, что лежат в их тени Два друга, любивших до гроба.63
Трагедия Дугласов(«The Douglas Tragedy») — Переведен вариант из книги: W. Scott, op. cit., 1803, v. III, p. 246.
Перевод С. Маршака впервые опубликован в «Северных записках», Петроград, 1916, № 10. Впоследствии в него вносились поправки при новых изданиях. В последний раз опубликован в книге: «Английские и шотландские баллады в переводах С. Маршака», М., «Наука», 1973, с. 62. (Далее — АШБ, 1973).