Шрифт:
— Не читал, как это делается? Узники перепиливают решётки пилкой, спрятанной в хлебе, спускаются по верёвочной лестнице из окна или выбираются через подкоп и даже улетают на вертолёте с тюремного двора… Есть много способов убежать!
Крылышкин смущённо улыбнулся.
— А у меня всё открыто. Через подкоп легче, чем мне…
— Вижу, — протянул Вася и по-настоящему обиделся за Крылышкина, хотел промолчать, да не смог: — Я бы, Крыло, что-то предпринял… Нельзя же так! Кто наболтал-то маме про ту драку?
— А я откуда знаю?.. — надулся Крылышкин. — Давай поиграем в Ледовое побоище. Только уговор: Александром Невским буду я…
«Хорош из тебя Невский!» — подумал Вася и сказал:
— А я, значит, буду псом-рыцарем? Спасибо!
Васе стало скучно. Говорят, людей нужно воспитывать, влиять на них, чтобы они стали смелыми и решительными. Но как это делать? С чего начинать? Крылышкин, например, совершенно не поддаётся никакому воспитанию или влиянию!
Вася ушёл от Крылышкина и заспешил к Санькиному участку: теперь он имел на это полное право. Мама ведь не запрещала, а просила, чтобы он дружил не только с Санькой.
Он услышал впереди себя голоса, увидел несколько малышей, Эдьку с велосипедом и бабку Федосью. Вася хотел уже свернуть в сторону, чтобы не встречаться с Эдькой, но не сделал этого, а открыл от удивления рот: бабка Федосья вдруг протянула к Эдькиному велосипеду руку и сказала:
— Дай-ка мне, милок, попробовать… Умела же я когда-то кататься, и, сказывают, неплохо.
Эдька, видно, не хотел давать, но бабка Федосья уже положила руки на руль, прислонила велосипед к столбу, утвердилась на сиденье, поставила одну ногу в драном мужском полуботинке без шнурков на педаль, оттолкнулась от столба и поехала. Переднее колесо выписывало зигзаги; бабка, старательно горбясь над рулём, упрямо жала на педали, и её длинная сборчатая юбка путалась и мешала ногам.
Ребята — а вместе с ними и Вася, — радуясь неожиданной потехе, весело галдя, побежали за бабкой Федосьей.
— Ой, ой, держите меня! — вдруг закричала она, теряя власть над техникой: велосипед вопреки бабкиной воле свернул с дорожки и нёс её прямо на забор.
Ребята попытались догнать старуху, да было уже поздно. Переднее колесо ударилось о забор, и бабка Федосья завалилась набок.
Ребята помогли ей подняться.
— Я на дамском умею, а с этим не справиться! — смущённо сказала она и вдруг засмеялась.
Глубокие морщины на её лице разгладились, она враз помолодела чуть не на полвека.
— Лихая бабка! — обронил дед Демьян, наблюдавший эту сцену со своего участка, а Вася вспомнил слова бабушки Надежды, что когда-то Федосья была отчаянной, красивой и даже месяц отсидела в царской тюрьме в Твери за участие в стачке текстильщиц.
Вася развеселился и побежал к Санькиной калитке.
Саньки, как и следовало ожидать, на участке не было, зато там была Марина. Она загорала в купальнике у кустов крыжовника — вытянулась во весь рост на вытертом плюшевом коврике и читала. Марина сказала, что Санька, скорее всего, на стройке. Вася посмотрел в её янтарные, прищуренные от яркого солнца глаза, хотел спросить и не спросил, интересная ли была картина «Выстрел на Монмартре»: картина была про любовь, и Марина могла посмеяться. Она легко перекатилась на живот, подставив солнцу спину, а Вася побрёл к калитке.
По пути к дому Васю опять перехватили сестры Сомовы, и Вася с некоторым даже хвастовством снова демонстрировал младшей, Вале, свою ловкость, обстругивая рубанком дощечки для скворечника, заколачивая гвозди и работая ножовкой.
Глава 15. Свинцовое сердце
Два дня не видел Вася Саньку, возился на участке, читал, купался в Мутном пруду и с трудом уклонялся от непрерывных визитов Эдьки: тот буквально брал его, как крепость, приступом, но Вася был неприступен.
Два дня не видел он Саньку, два бесконечных дня!
А на третий к нему прибежал Крылышкин — видно, кончился срок заключения. Непривычно встрёпанный, напуганный, он, задыхаясь, выпалил Васе в лицо, что на стройке что-то случилось — какую-то студентку не то задело железобетонной плитой, не то она, студентка, упала со свинарника; Санька с бригадиром Мишей прибежали в посёлок и о чём-то говорят с тётей Лерой.
Вася бросился к Санькиному участку.
Крылышкин сказал чистую правду: бородатый бригадир Миша с каской в руке и Санька разговаривали у крыльца с тётей Лерой. Лицо у неё было очень сдержанное, строгое. Выслушав их, она коротко кивнула и быстро прошла в дом, а Санька с ключом в руке кинулся к гаражу.