Собрание стихотворений
вернуться

Хабиас Нина Петровна
Шрифт:

«Вашей маленькой головка светлей…»

Вашей маленькой головка светлей, Откололся уголь-угол смычка, Тельцу заранено плашмягко прессом, Бессвязную ниточку — елку Рождества. Целые картонажики зыбких словечек, Тоненький пружинка-блики голосов. Ты теперь ляжешь только на спинку, Узенькой холстинкой маминых сну. Сердца твоего сизое крылышко Трепетной рукой до старости пронесу, Разве мне ныне расстаться с тобою, Когда тоненькая тень за голубым окном Тощий год о тебе вышивала крестики, Кожу и камень растопила для встреч.

«Глаза искрою мечется…»

Глаза искрою мечется, Воском растоплена кровь, На зелени тощем месяце Вычерчен профиль твой втрое. Знаю другие надломят Белые гроздья рук, Душа моя узкой соломинкой Хлыст.

«Мы не состаримся вместе…»

Мы не состаримся вместе, О суетный, неверный друг, Хоботками отмечает месяц Медные на вкус года. Любви скудеющую чашу Не донесу до трепетной черты И имя горькое сожженной Хабиас На сухоньком кресте прочтут.

(1925)

«Каждый утро воробушек глазиком крышу…»

Каждый утро воробушек глазиком крышу Через стекло пластику, перышки, солнце грей; Только одно правую ногу камере истолочь. Солнце, ныне исповедуй, содеянных грех о голень Только стихи и Твое милосердие Со мною отходит. Душа жбаном через край жмыхает, Утлой прогулка камнях, А близорукий глаза лишь стоаршинные крыши И железом усик трава.

(1922)

«По кровавому горлу ночей…»

По кровавому горлу ночей Мое тело пергаментом безпамятью дышит, Но на детском плече у меня Твое имя полеткою воистин вышито. А по щепке скрещенной гнутых ребру Мышцами танцуют оборвань железные прыщики, Искричу ль до востока, до дроби милых колен.

«О крестьянских неверующих…»

О крестьянских неверующих, На четвереньках к хозяину, О пыльных репейниках Запутанных в веничках, О клещах лесных, Присоской на замшевом ухе И о седой корочке их старости, Небо.

«Ящерицей щурится лесенка…»

Ящерицей щурится лесенка Валится ночь набекрень, Прежнюю пенки плесени Не замолить стене. Не буду кобылой скоро Христову ступню губам, За черной прошва дорога Костыльною кость одна. Шелковинкам души не нужно Дергать наметка дней. Только бабушкины руки Как просветы небесных погон Погладят ресницы мутные Унося меня на покой.

«Полюс утра, вечера…»

Полюс утра, вечера, Испепеленный глах в тебя, Ты одно хребту вычерчиваешь, Сладкий бег пятам. Страшно, милое, страшно. Задыхает угленный день, Харк время мячиком, Дробью старость колен, Шелест, морщ кожа, Свешивает лист губам, Сотней узких прохожих На вытертый грифель лиц.

«Крестик плечику хруст…»

Крестик плечику хруст, Тоски обрубленной пальцы, Ртом акафист Иисусику, Гласу голубому внемли, Кожицу коленам сорвав, Вернуть лица его просинь И дорог кровавые грабли. Замком затылке прошлого, Тупик усталых ключей, По вспоротым памятью прошвам Бусая бьюсь а стена Ах, не увижу больше Ни шинель, ни его глаза Где вы, где вы, скажите Сдвинуты брови монголземли, Это мои колени вытерли Ямки полынных молитв.

«Только лунные бусы нанижем…»

Только лунные бусы нанижем На хромой лапку сентябрьских наших вечеров, Воем пал на язык булыжник, Облыселому камешек имя твое, Распускают пальцы наметку Ночных ноток сладкого лета, Вырежи память, Шпорой мозг на рассвете. Теплые руки на плечи, И ступенькам вышерчивать вниз. Сон на полозьях санок Последнюю желоб закат.

«Милое, милое, страшно…»

Милое, милое, страшно, Стынет сердце зрачком, По горячей просек вчерашнего Хвостик пепла покой. Изнемогшей ощупью памяти Дротик стону в твое лицо, Небо, зачерпни мне краешком Прежних желтых часов. От чужестранных индевелых плеч В обратный смуглый путь, Где тонкий горный ствол веретена Хранит печать незыблемых стихов.