За его спиной снова раздался лошадиный топот, очевидно, разбойник не хотел быть узнанным.

— Странное дело,— пробормотал Пьер.— Я не видел его лица, но он показался мне знакомым…

Дядюшка Шванн, хозяин гостиницы «Золотое солнце», считавшейся одной из лучших в Сант-Аме, довольно значительном местечке, лежавшем среди Вогезских гор, был в больших хлопотах. Несмотря на дурную погоду, в гостинице в это утро поселилось трое путешественников, позднее должны были приехать еще шестеро.

Рано утром Шванн забрал на кухню чуть ли не всех кур и цыплят с птичьего двора. Кухарка и ее помощницы усердно за них принялись, а хозяин между тем вышел на крыльцо.

Вдруг за его спиной раздался громкий хохот, от которого задрожали стекла в окнах гостиницы, и Шванн быстро обернулся. В ту же минуту на его плечи легли мускулистые руки и кто-то звонко его поцеловал.

— Это что такое? — проворчал хозяин, тщетно стараясь освободиться из объятий.— Черт меня побери, да это же мой старый приятель — Медное Жерло — сжал меня в своих железных тисках! — выкрикнул он наконец со смехом.

Ответом ему был новый хохот гостя-великана, семи футов росту, который сказал:

— Точно так, дядюшка Шванн,— Медное Жерло собственной персоной!

Хозяин дружески приветствовал своего гостя и тотчас же послал служанку в погреб за бутылкой вина.

— Садитесь, любезный Жирдель,— предложил Шванн и наполнил стаканы.

Великан весело улыбнулся и чокнулся с хозяином. Внешность его невольно бросалась в глаза. Горбатый нос, большой рот, белые блестящие зубы, густые белокурые волосы и широкие мускулистые плечи. Все выдавало в нем громадную силу. Костюм его состоял из желтого жилета с пуговицами величиной с тарелку, темно-коричневого сюртука, богато вышитого серебром, черных бархатных панталон и башмаков с огромными пряжками.

— Позвольте мне еще раз обнять вас, дядюшка Шванн,— сказал гигант, поднимаясь с места.

— Только не задушите меня…

— Вы рады нашему свиданию?

— Конечно. Как же вы поживаете?

— Помаленьку. Грудь моя все так же еще крепка, как любая наковальня,— ответил великан и хлопнул себя по груди.

— А дела как?

— Тоже шли недурно, жаловаться не могу.

— Где же ваша труппа?

— Идет сюда. Фура тянется, как черепаха. Да моим старым клячам меня, пожалуй, и не увезти. Вот я и пришел в авангарде, пешком.

— А ваша жена? — спросил с небольшим колебанием хозяин.

Колосс прищурил глаза и промолчал. Шванн посмотрел на кончики своих башмаков и затем продолжал:

— Дело плохо, значит?

— Не будем лучше говорить об этом,— отрывисто ответил великан.

— Так я и знал. О, эти женщины — все на один покрой…

— Вы ошибаетесь, милейший — покойница моя была образцовой женой и матерью.

— А как вы ладите с вашей второй женой?

— Не слишком-то хорошо. Ролла ненавидит мою Перепелочку.

Хозяин кивнул головой.

— Когда вы мне объявили, Жирдель, что женитесь на вашей «Королеве пушки», то я, право, испугался: у этой женщины такой нехороший взгляд! Может быть, она дурно обращается с Перепелочкой?

— Избави Бог,— сказал гигант, стиснув зубы,— она не смеет тронуть ее пальцем, а не то я…

— Успокойтесь, милейший. Скажите, Бобишель все еще у вас в труппе?

— Да.

— А Робекаль?

— К несчастью, тоже. Впрочем, не сегодня-завтра я прогоню его.

— Туда ему и дорога! А мальчуган?

— Мальчуган? Хорош малютка — чуть не шести футов ростом!

— Скажите на милость, как он скоро вырос! И все такой же способный?

— Любезный друг,— серьезно ответил гигант,— мой Фанфаро не человек, а сокровище. Он сделан из другой глины, чем мы, грешные. Не возражайте, я знаю, что говорю. Я силен: у меня руки, как бревна, и пальцы, как когти. Самые опасные упражнения для меня ничего не стоят, а Фанфаро имеет нежное телосложение. Суставы и щиколотки, как у девушки, кожа подобна бархату, а силы у него больше, чем у меня. Он одолеет двух таких силачей, как я. И вместе с тем этот юноша кроток, умен и обладает золотым сердцем.

— Вы любите его по-прежнему? — с довольной улыбкой спросил хозяин.

— Гораздо больше, я…

Великан остановился на полуслове, в эту минуту во двор гостиницы въезжала фура, принадлежавшая Цезарю Жирделю.

Она помещалась на четырех высоких колесах, ее пестрые занавеси были отдернуты, и ковчег этот был битком набит разным тряпьем, железными шестами, гирями, обручами…

Лошадьми управлял человек в костюме соломенно-желтого цвета, в котором каждый легко мог узнать клоуна, на его голове красовался длинный остроконечный колпак с погремушками, в правой руке он держал бич, а в левой — трубу, из которой извлекал раздирающий душу и сердце звук.