— Он смахивает на лакея.

— Или, скорее, на шпиона. Сегодня вечером у вас в комнате мы поговорим… Оставьте дверь открытой, а главное — никому ни слова. Пока до свидания.

— Мы принимаем ваше предложение, любезный,— громко сказал барышник,— завтра с вашей помощью мы будем в Ремирмоне.

— Очень рад услужить вам, господа,— ответил Жирдель и затем, обратившись к акробатам, крикнул: — За работу, детки! Любезный Шванн, а как же насчет разрешения? Вы, кажется, помощник бургомистра?

— Да,— ответил Шванн,— вот вам гербовая бумага, пишите прошение.

— Это дело не мое. Пиши, Фанфаро, а ты, Бобишель, живей за работу!

Полчаса спустя на площади перед гостиницей «Золотое солнце» собралась большая толпа. Балаган Жирделя был уже готов, и местные жители с восторгом смотрели на Бобишеля, Фанфаро и Перепелочку, Роллу и Робекаля и самого Жирделя, которые, по обычаю акробатов, выйдя на эстраду, представились:

Бобишель: Сколько лет уж удивляю

Я прыжками целый мир!

Перепелочка: На канате я порхаю,

Мне не нужен балансир.

Жирдель: Я, вися вниз головою,

Разгибаю сто подков.

Ролла: Я протянутой рукою Поднимаю сто пудов!

Фанфаро: То, что здесь мы вам покажем,

Не увидите нигде…

Бобишель: На стаканах заиграю —

Настоящий я Орфей!

Перепелочка: Я, как бабочка, летаю

И пою, как соловей!

Закончив «рекомендации», акробаты скрылись в балагане, и лишь один Бобишель остался в толпе и забавлял ее своими шутками. Фанфаро и Перепелочка были в больших хлопотах. Юноша устраивал деревянные сидения, а молодая девушка развешивала по стенам пестрые занавески и бумажные цветы. Временами она оставляла свою работу и украдкой смотрела на Фанфаро. Покончив с устройством скамеек, гимнаст стал укреплять трапеции. Они висели на высоте четырех метров от земли и на таком же расстоянии друг от друга.

Фанфаро поднялся наверх и, грациозно покачиваясь, смотрел на Перепелочку. Вдруг он, как птица, перелетел на другую трапецию, оттолкнул ее и спрыгнул вниз.

Перепелочка вскрикнула и, побледнев от испуга, подбежала к нему.

— Как ты меня опять напугал!

— В самом деле? Неужели ты до сих пор не привыкла к нашим упражнениям?

— Я боюсь за тебя, Фанфаро,— прошептала Перепелочка.— Если с тобой случится беда, я умру от горя.

— Не бойся, маленькая моя сестрица — со мной ничего не случится.

— Почему ты называешь меня «маленькой сестрицей»? — тихо спросила девушка.

— Тебе не нравится это обращение?

— Нет, не то… Но разве я твоя сестра?

Лицо гимнаста омрачилось.

— Мы выросли вместе. Тебе было шесть лет, когда твой отец приютил меня, сироту.

— Но ты не мой брат,— настаивала она.

— Я люблю тебя как брат. Может быть, это тебе не нравится…

— Пожалуй… я бы хотела…

— Чего же именно?

— Нет, я лучше об этом промолчу,— прошептала Перепелочка, потом обняла гимнаста и нежно поцеловала его.

Фанфаро не ответил на этот поцелуй. Он отошел к трапеции и стал прилаживать веревку. Гимнаст ясно видел, что Перепелочка, сама того не сознавая, любит его… Роковой момент приближался, а между тем Фанфаро любил свою дорогую подругу только как сестру.

Почему — в этом он сам не мог дать себе отчета.

— Милая Перепелочка,— сказал он с притворно-беззаботным видом,— до начала нашего представления времени осталось мало, и нам надо спешить.

Перепелочка кивнула головой в знак согласия и снова принялась за развешивание украшений. В эту минуту дверь балагана отворилась, вошел Медное Жерло, а за ним появились две дамы. Фанфаро и Перепелочка с удивлением взглянули на неожиданных гостей.

— Что это еще за новый каприз, Ирена? — сказала одна из дам своей спутнице.— И как отнесется к этому графиня?

— Пожалуйста, без нравоучений, милая Урсула, если вам угодно, можете вернуться домой,— весело ответила молодая девушка.

— Сохрани Бог! — с испугом сказала Урсула.

Это была длинная сухощавая особа с большим носом, тонкими губами, седыми локонами и в очках — одним словом, Урсула представляла собой тип самой настоящей гувернантки.

У ее спутницы были свежие розовые губки, блестящие черные глаза, изящной формы нос и красиво очерченные щечки. Молодая девушка была одета в темно-синюю амазонку и широкополую шляпу с длинным белым пером. Было ей на вид лет девятнадцать, и взгляд ее был гордо-надменный.

Фанфаро и Перепелочка прервали работу, а незнакомка, обратись к Жирделю, сказала:

— Господин ЖирДель, мне нужны места на вечернее представление, но только отдельно от прочей публики.

— Я, право, не знаю, как это устроить.

— За эти места я уплачу гораздо дороже.

— У нас цены обыкновенные: передние места стоят двадцать су, а задние — десять,— спокойно продолжал Медное Жерло.

Гувернантка вздохнула. Ирена вынула из кармана кошелек и, подавая его Жирделю, молвила нетерпеливым тоном: