За несколько дней до отъезда из Неаполя один кроатский офицер оскорбил Лучиолу, и вместо того, чтобы обратиться за защитой к кому-нибудь из многочисленных друзей, из которых каждый счел бы зачесть вступиться за нее, Лучиола сама в мужском костюме отыскала нахала в ресторане и публично дала ему пощечину, предлагая загладить оскорбление дуэлью на пистолетах. Офицер вынужден был ретироваться, сопровождаемый насмешками товарищей, а Лучиола торжествовала.

От этой вот особы зависела сейчас судьба новой оперы, потому что певица неограниченно властвовала в театре Скала, и Сальвани и Тичеллини знали это.

Пока они соображали, как бы половчее подступиться к Лучиоле, певица непринужденно обратилась к ним:

— Мое посещение, кажется, некстати?

— Некстати? — повторил Сальвани,— синьора, как вы можете говорить это? Напротив, мы сами только что собирались к вам.

— В самом деле? — воскликнула Лучиола, улыбаясь и грозя ему пальцем.

— Право, синьора, Сальвани не шутит,— прервал Тичеллини,— мы хотели бы просить у вас большой милости!

— А, тем лучше! И я пришла с просьбой,— живо сказала певица.— Говорите вы, а потом я скажу, что привело меня к вам.

— О, синьора,— сказал Тичеллини, складывая руки на груди и опускаясь на колени,— моя судьба в ваших руках!

— Боже, как трагично! Можно подумать, что я маршал Радецкий! Но услышу ли я, наконец, в чем дело?

— Мы… я…— начал Сальвани, запинаясь.

— Милейший импрессарио,— перебила его Лучиола, смеясь,— говорите скорее! Или уж лучше, я вам скажу, что мне нужно, пока вы соберетесь с мыслями. Мне наскучило здесь. Беллини, Доницетти и все ваши знаменитые композиторы, конечно, великие таланты, но знаете, однообразны…

— И что же? — с замирающим сердцем спросил Сальвани, когда певица остановилась.

— Ну, мне нужна новая роль в новой опере, или я убегу отсюда,— небрежно объяснила Лучиола.

Оба приятеля вскрикнули от радости. Лучиола посмотрела сначала на одного, потом на другого и наконец спросила:

— Моё желание кажется вам невыполнимым?

— Сохрани Бог! Мы онемели от восторга. Мы как раз хотели просить вас, синьора, исполнить главную партию в нашей новой опере.

— Возможно ли? — воскликнула она, с восхищением хлопая в ладоши.— Чья это опера? Джиоберто, Пальмарелли или, может быть, ваша, Тичеллини? Но погодите, прежде чем начинать дальнейшие переговоры, я ставлю условием, чтобы сюжет не был трагическим.

— О, трагические оперы давно вышли из моды!

— Слава Богу, что вы разделяете мое мнение, исторические темы также надоели, и мне хотелось бы на этот раз играть какую-нибудь волшебную, аллегорическую роль с веселой музыкой и игривыми словами.

— О, синьора,— восторженно прервал ее Тичеллини,— у меня есть все, что вы желаете! Новая опера называется — «Царица цветов»!

— А! Хорошенькое название!

— Ваша главная роль — это роль маргаритки.

— Прекрасно, прекрасно!

— Позвольте сыграть вам первую каватину.— Тичеллини поспешил к роялю и заиграл. Лучиола слушала внимательно, и одобрительно кивнула, когда Тичеллини закончил.

— Этого довольно,— сказала она, вставая,— назначьте репетиции, я буду петь эту партию.

Со следующего дня начались репетиции новой оперы, премьера которой была назначена на 15-е марта.

Бенедетто, подробно расспросивший Ансельмо о дороге в Боссюэ, пришпорил лошадь, и испуганное животное полетело, как вихрь. Дом священника находился на краю деревни. Лошадь хрипела, покрытая потом и кровью, но Бенедетто безжалостно гнал ее вперед, и, наконец, достигнув первых деревенских построек, замученный скакун упал и забился в предсмертных судорогах.

Бенедетто даже не взглянул на издыхающее животное. Все мысли его были о собственной безопасности.

Он думал, что Ансельмо попался в руки оллиольских жителей, но был совершенно уверен в том, что товарищ не выдаст его. Предпологая, что кучер бросится в погоню, он остро чувствовал опасность преследования. Но выбора не было: он решил добыть миллион и попытаться затем скрыться.

Бенедетто с первого взгляда узнал пасторский дом, помня описание, данное ему матерью. Над низкой стеной палисадника нависали голые ветви оливкового дерева. Взяв в зубы складной нож, Бенедетто, уцепившись за дерево, влез на стену, а оттуда прыгнул на выступ окна.