Шрифт:
К следующему утру я нашел корреспондента газеты, автора заметки. Автор почему-то отреагировал на вопросы неадекватно и стал раздраженно объяснять мне, что никакой ответственности за заметку он не несет, потому что сведения получил из дежурной части УВД города. В дежурной части УВД города мне ответили, что сведения о разбойном нападении на квартиру Демидова они получили из райотдела. А в райотделе – Кулик. Как раз тот человек, который правдиво расскажет, как маленький толстый кавказец превратился в Сосика и почему второй лист протокола написан другими чернилами. Буду просить о вызове в суд Мисочкиной и Кулика. Пусть правдиво рассказывают.
Перед входом в суд стоял Демидов. Увидев меня, он подошел и сказал, что есть разговор. Мы отошли подальше от суда и закурили.
Демидов тяжело вздохнул – с Дочкой большие проблемы. После нападения они водят ее к психологу. Вот и вчерашний побег из зала суда. Они с женой всю ночь это обсуждали.
Я выжидал и молчал, понимая, что разговор будет о другом.
И разговор состоялся. Демидов рассказал, что, когда Дочку с женой вызвали на опознание, им показывали видеозапись, на которой был Сосик. Кулик сказал, что в маске был точно Зухбая. Второго пока ищут, но скоро задержат. А пока их можно поменять местами.
– Шени дедис, мисигамкетеблис пирши мовткани!!! [4] – сказал бы мой подзащитный по этому поводу. Ведь он давал показания о видеозаписи, но я в погоне за алиби никакого значения этому не придал!
Все остальное Демидов мне мог и не рассказывать, потому что я это уже знал наперед. В тот же день был переписан первый протокол допроса Дочки с описанием примет нападавших, которое попало в газету. Затем провели опознание, в ходе которого Дочка показала пальцем на обалдевшего Сосика.
4
Я с его матерью, а также с теми, кто ее сделал, имел интимные отношения в форме орально-генитального контакта (груз.).
Проблема Демидовых состояла в том, что Кулик перед судом предупредил: если Дочка изменит показания, ее привлекут к уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Этого Демидовы боялись больше всего. Дочка, однако, сказала, что не сможет больше врать и в суд не пойдет. С одной стороны – этот Зухбая, невиновность которого для Демидова очевидна, с другой стороны – собственный ребенок, который Демидову дороже всех сосиков на свете. Потерпевший просил о помощи.
В этот раз я выругался по-русски. Потом достал из портфеля Уголовный кодекс и дал Демидову почитать статью, в которой написано, что к уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний привлекают с шестнадцати лет. А Дочке всего тринадцать! И пусть сыщик Кулик не… как бы это поприличнее выразиться… обманывает.
Я вцепился Демидову зубами в горло и разжал челюсти лишь после того, как он сел в машину и поехал домой за Дочкой, чтобы привезти ее в суд немедленно.
Молодец, Дочка! Я никаких коварных вопросов тебе задавать не буду. Ты и без этого все правильно говоришь, а мы с Марией Ивановной не страдаем глухотой. Мы сможем отличить ошибку от подлости.
А Кулик не сможет этого сделать никогда. Он сейчас бегает по коридору суда и пытается что-то объяснить твоему папе. Но папе уже ничего объяснять не надо. Он сам все понял.
После судебного заседания Мария Ивановна доложила прокурору о том, что будет отказываться от обвинения.
На следующий день в суд пришел другой государственный обвинитель, поскольку Мария Ивановна была срочно откомандирована в областную прокуратуру для поддержания обвинения по другому делу.
Новый государственный обвинитель не страдал многословием. Он посчитал, что предварительное следствие по делу было произведено неполно, и просил направить дело на дополнительное расследование.
Была в то время у нас в законе такая хитрая штука – дополнительное расследование. Придумали эту штуку не у нас. В Средние века, например, признание, сделанное под пыткой, необходимо было повторить в непринужденной обстановке перед судом. Если суд такого повторения не слышал, то закон позволял возвратить дело для производства дополнительного расследования и повторения пытки.
Надо помочь прокурору восполнить неполноту предварительного расследования, если не удалось представить доказательств вины подсудимого. Не оправдывать же злодея, в конце концов!
Толику вдруг стало не все по фигу. Он чтил Уголовно-процессуальный кодекс и, может быть, оправдал бы Сосика. Но, зная правила игры, Толик поступил как эксфузионист-трансфузиолог и вынес постановление о направлении дела на дополнительное расследование.
В ходе дополнительного расследования надлежало провести следственный эксперимент для установления факта влияния плотности воздуха на скорость движения автомобиля, в котором предположительно мог бы ехать на преступление подсудимый Зухбая, а также выяснить, имеет ли это отношение к понижению уровня воды в реке Темерник. В случае, если указанные обстоятельства не найдут подтверждения в ходе дополнительного расследования, следует в установленном законом порядке рассмотреть вопрос о наличии оснований для решения вопроса о степени участия Сосика в совершении преступления.