– Кого, говоришь, видела вечером, бабуля?

– Ну, кого... – задумалась Квашина. – Кублакову видела.

– Так!

– Девчонок видела, Нинку с Наташкой.

– Так!

– Мурзин с Суриковым проходили.

– Ага! Уже ближе!

– Потом эти... Володька Стасов с Колькой Клюевым.

– Очень хорошо! А машину видела, бабуля?

– А как же. Он у меня дорогу спрашивал. Шофер.

– А кто после машины проходил? Понимаешь? После? – Шаров-старший торжествующе взглянул на Кравцова: ты, дескать, груши околачиваешь, а я сейчас имя преступников узнаю!

Квашина вспоминала. Все ждали.

– После? – уточнила Квашина.

– После!

– Как машина, то есть, проехала, после, значит, нее?

– Точно! – нетерпеливо подтвердил Лев Ильич.

– То есть кто до машины, того не считать совсем? А только после?

– Точно! Ну?

Квашина огорчилась:

– Не знаю, милый.

– Это как же? – изумился Лев Ильич.

– А я сразу после машины спать пошла. Вот и не знаю.

– Тьфу! – сплюнул в сердцах Лев Ильч. – Ладно, спасибо, бабуля. – И повернулся к Хали-Гали: – А ты, дед, что видел?

Хали-Гали ответил уклончиво:

– Может, что и видел, а не то!

– Ты скажи, что не то, а мы разберемся! – заверил Лев Ильич.

– Это конечно. Но бывает ведь как? – рассуждал Хали-Гали. – Видишь одно, а на самом деле – другое. А оно, может быть, какое-нибудь третье! А приглядишься – его и вовсе нету!

– Чего – его? – терял терпение Шаров-старший.

– Вот чудак человек! – удивился Хали-Гали его непонятливости. – Раз его нету, значит – ничего!

Лев Ильич некоторое время стоял как бы ушибленный. Анисовскую логику он переварить был явно не в силах. И единственное, что смог вымолвить, обращаясь к Кравцову:

– Нет, народ надо менять!

Кравцов неопределенно пожал плечами. То ли соглашался, то ли молча возражал, то ли был третьего мнения, но такого же неопределенного, как слова Хали-Гали. Потолковав со стариком еще пару минут, он догнал братьев Шаровых и Вадика, которые решили пойти по следу тележки.

Они шли по ясному следу тележки. Вадик держал в руках блокнот, куда записывал результаты наблюдений.

– Вот тут он чуть не уронил. А вот по краю колесо прошло, – комментировал он. – А тут еле удержал... А тут...

Тут следы оборвались, повернув вниз, где трава была явно примята.

Все спустились. Увидели множество следов и обрывок упаковки.

– Ясно! – сказал Лев Ильич. – Тут прятали. Но отсюда-то куда дели? Сюда полно следов, а обратно – нету!

– Может, – предположил Андрей Ильич, – они по своим же следам обратно уволокли?

– Не похоже! – сказал Вадик. – Круто слишком. И зачем? Дорога рядом!

Дорога была рядом. Но в том-то и фокус, что от места, где хранился кондиционер, до дороги никаких следов не отыскалось.

Вадик увидел лишь в кустах сломанную ветку и задумчиво на нее уставился.

Кравцов подошел и, доламывая ветку, спросил:

– Есть соображения?

– Это же улика! – вскричал Вадик.

– Да? – Кравцов повертел ветку в руках и бросил в кусты. – Вряд ли. А скажи лучше, Вадик... – Кравцов присел на корточки, что-то рассматривая.

Вадик напрягся, готовясь ответить на вопрос так, чтобы не ударить в грязь лицом.

– Скажи, Вадик, что это за цветочек такой? – показал Кравцов на довольно скромное соцветие бордового оттенка.

– Кровохлебка. Хорошее желудочное средство, кстати. А почему вы спросили?

– Просто интересно. Кровохлебка... Жутко звучит, а цветочек приятный...

И Кравцов ушел с места предполагаемого преступления, а Вадик долго раздумывал, с какой стати Павел Сергеевич заинтересовался пустяковым цветком. Вадик лег на землю, побоявшись сорвать кровохлебку, осмотрел ее, обнюхал, но загадки не разгадал. И решил так: это метод опытного оперативного работника – переключить внимание подозреваемого на что-то постороннее, усыпить его бдительность, а потом ошеломить неожиданным вопросом. Но ведь Вадик-то не подозреваемый и ошеломлять его не надо! Непонятно... И все же прием Кравцова Вадик решил взять на вооружение.