Я сунул руки в карманы и, глядя, как Иван волочит ноги, мгновенно и с сожалением осознал, что на таких ногах он далеко не уйдет.

— Может, тебе следует снять брюки и дать коже подышать?

— Он не сможет, — вмешалась Луиза. — Он говорит, что ему очень больно.

Я тяжело вздохнул. Был субботний вечер, я неплохо провел время там, на побережье, и хотел только одного — наркотиков. Иван прочитал мои мысли, его лицо дернулось.

— Прости, приятель, и не беспокойся. — Он неуклюже застыл в полусогнутом положении и, когда напрягался, крепко зажмурил глаза. — Оставьте меня на некоторое время — выйдите оба. Со мной будет все о'кей.

Вся обстановка и то, как вел себя Иван, выглядело мерзко. Мне следовало бы выйти и оставить его, но ощущение какой-то абсурдности не позволяло этого сделать.

— Черт возьми, — пробормотал я. — Давай, по крайней мере, стащим с него брюки.

Я тянул пропитанные потом, засаленные кожаные брюки с запекшейся кровью в течение десяти минут, но его нога так распухла, что они спустились лишь до колена. Наконец Луиза разозлилась и предложила разрезать брючину.

— Ни в коем случае! — заорал Иван. — Брюки стоят почти пять тысяч франков — в таких ездят по гоночной трассе Париж — Дакар!

— Отлично, ты сможешь приобрести себе другую пару, — пробурчал я. — Луиза, принеси ножницы.

— Не указывай, — возмутилась она, отходя от тахты. — У нас есть только ножницы для ногтей, и это мои ножницы.

Иван сделал усилие, чтобы сесть.

— Не режь мои брюки, приятель, пожалуйста!

Я оттолкнул его и прорычал Луизе:

— Дашь ты, наконец, эти чертовы ножницы?

Она остановилась и сузила глаза.

— Только посмей взять их у меня. Это твой бестолковый приятель, так что достань себе ножницы и режь его вонючие брюки.

Иван стал корчиться.

— Не нужно разрезать, просто стащите их, ради бога!

Я пнул его ногу, он взвизгнул.

— Заткнись, — пришлось мне шикнуть. — Я врач. — Затем повернулся к Луизе и сказал настолько сдержанно, насколько позволяло мое раздражение: — Не будешь ли ты любезна принести мне свои ножницы, чтобы я смог разрезать брюки своего бестолкового друга!

— Как ты мог ударить его! — возмутилась она. — Ты грязная свинья!

— О боже! — воскликнул я. — Я, пожалуй, воспользуюсь лезвием безопасной бритвы.

— Погоди, не нужно этого делать! — взмолился Иван, как только я стал подниматься по лестнице в спальню. Когда я вернулся через несколько мгновений со своим резаком, он сделал последнюю попытку привлечь на помощь Луизу: — Тяни их от лодыжки, пожалуйста. Не позволяй ему резать!

Луиза сморщила нос.

— Никогда — ты так воняешь!

Я присел на край тахты.

— Ну все, кончай брыкаться, или будут порезы.

Когда я добрался до края его брюк у лодыжки, он застонал и обхватил голову руками.

— Ты дерьмо! В этом нет необходимости, — скулил он.

Я водил бритвой по толстой коже брюк взад и вперед, чтобы определить шов. Сделал разрез, шов немного разошелся. Перенес лезвие к следующему отрезку кожи.

— Ты знаешь, это действительно очень качественные штаны, — заметил я, — прочные, как черт.

Может, коленный рефлекс стал реакцией на насмешку, но он вдруг вскрикнул и вырвал ногу из моей руки. Опустив голову, я увидел кровь на коже, на лезвии и на своих пальцах. Свою кровь.

— Помнишь, — прохрипел я, — снежный буран? — И показал ему свои пальцы: — Теперь мы квиты.

Я прорезал шов до колена и разорвал брючину. Нога была покрыта желто-сизыми гнойниками, жирными и блестящими, как личинки крупных насекомых. От них шел дурной запах.

— Ты тупая скотина, — прошипел я, качая головой. — Посмотри, на что это похоже. — Поднялся, обернул кровоточащий палец подолом своей тенниски. — Тебе придется повидаться с врачом, приятель.

Иван выглядел встревоженным, пытался сесть. Он не смотрел на гнойники.

— Все так плохо?

Пока я тер щетину, не зная, как ответить, из темного угла комнаты появилась Луиза, взглянула из-за моей спины на тахту.

— О боже! — воскликнула она, закрыв ладонью рот, и посмотрела на меня так, словно я был повинен в происшедшем. — Что ты собираешься делать?

Я пожал плечами:

— Полагаю, нам нужно отвести его к врачу.

Она покачала головой и снова ушла в тень.

— Я не намерена этим заниматься — отведи его сам.

Я настиг ее большими шагами.