Виктор Александрович Шитарев сделал пригласительный жест рукой и тут же представил меня собеседнику.

— Вахрушев. Василий Николаевич…

— Директор подшефного совхоза «Беляевский», — добавил секретарь парткома. — Руководит хозяйством весьма успешно…

— А я, простите, обознался, принял вас за киноартиста Олега Даля. Поразительное сходство!

— Он — настоящий артист, — дружески рассмеялся Шитарев. Чувствовалось, что они в хороших отношениях. — Особо его дарование проявляется при посещении шефов. Вы только послушайте список просьб…

Шитарев и Вахрушев обсуждали годовой план шефской помощи совхозу «Беляевский». Мой приход на минуту прервал это ответственное занятие, а теперь Василий Николаевич продолжал дочитывать проект своих предложений:

— …Выделить необходимое количество людей для проведения весеннего сева в сжатые сроки… Заготовить сто тонн сена… Смонтировать водонапорную башню, электроосвещение зерносклада и склада запасных частей. Выделить: шестьдесят светильников, три тысячи квадратных метров древесноволокнистых плит, пятьсот метров трехдюймовых труб для прокладки водопровода, триста килограммов листового асбеста для экранирования газовых плит, тонну шинного железа, две тонны кормовых дрожжей… По мере надобности производить перемотку электромоторов, оказать помощь в снабжении инструментом и материалами для ремонта сельскохозяйственной техники… Изготовить две ромбические сушилки… Силами ВОИР комбината оказывать творческую помощь рационализаторам совхоза… Раз в квартал выезжать с концертами художественной самодеятельности… Лекторской группе парткома ЦБК прочитать труженикам совхоза цикл лекций по вопросам экономики и права… Организовать экскурсию рабочих совхоза на комбинат…

Шитарев негромко рассмеялся и перебил собеседника:

— А не боишься, Василий Николаевич, что после экскурсии понесешь потерн в людской силе?

— Нисколько не боюсь. У меня кадры надежные. За последнее время в совхозе появились новоселы, которые перекочевали не только из соседних районов, но даже из других областей, более южных. Между прочим, есть среди них и бывшие горожане. Людей, Виктор Александрович, тянет к земле. Это врожденная, можно сказать, генетическая тяга. Надо только создавать на селе нормальные условия жизни. Придет время, потянутся в наш совхоз и работники вашего комбината. Разве мало в сельской жизни преимуществ?

— Слушай, а сколько у тебя зарабатывают? — контратаковал Шитарев.

— Смотря кто… За прошлый год вкруговую получилось по двести десять рублей. Это в среднем.

— Примерно, как у пас. Сколько у тебя трудящихся по списку?

— Сто шестьдесят. Вполне достаточно. Только каждый год до двадцати пяти молодушек уходит в декрет. Вот в чем беда!..

— Разве это беда? Счастье! Радоваться надо. Молодежь обзаводится семьями, значит, собирается капитально пускать корни…

— К тому стремимся… Но когда косяком уходят в декрет доярки или телятницы, туго приходится. У нас одного крупного рогатого тысяча сто голов да восемьсот гектаров пашни, да сенокосные угодья… Впрочем, теперь всего хватает, кроме культуры. И все из-за чего? Из-за отсутствия дорог! Будь сегодня дорога от Беляева до Виляди — превратили бы мы наше хозяйство из планово-убыточного в самое прибыльное. Земли у нас прекрасные, засухи не боятся. Но как мы нх используем? Позорно используем! Почему? Опять же из-за дорог… Сколько гробим техники, бензина, нервов… Практически восемь месяцев в году мы отрезаны от «большой земли». А в прошлое лето даже трактора были бессильны… И почта запаздывает, и артисты не едут, а о парикмахерах, фотографах говорить не приходится. Сельхозтехника— и та под разными предлогами отмахивается от нас… А ведь до станции всего пятнадцать километров… Об асфальте не мечтаем. Была бы булыга, или грейдер улучшенного типа… У нас полторы тысячи гектаров угодий используется кое-как, да у соседей, в Никольском, две с половиной… Можно бы в ближайшие годы четыре тысячи гектаров запущенной земли пустить в дело. Представляете?

— Представляю, — вздохнул Шитарев. — Но помочь, к сожалению, не можем. Свою дорогу до Котласа мусолим второе десятилетие. Километр за год протянем — два разобьем. Получается тришкин кафтан. А надежная автотрасса Коряжме позарез нужна. Особенно строителям. Они теперь основные работы ведут на селе, люди на объекты добираются с муками…

— Да, — сказал Вахрушев. — Все начинается с дорог…

— Кстати, поэму Рождественского «Двести десять шагов» читал в «Комсомолке»? Там хорошо сказано о дорогах. Нам нужна пятилетка дорог, может, острее нужна, чем что-то другое…

— Не читал. Слушал по радио. Газеты как раз не привозили недели две… Это же парадокс, чтобы в лесной глуши люди смотрели хоккейные репортажи из Америки, а пятнадцать километров до железной дороги могли преодолевать только но зимнику… Сколько оно стоит, содержание зимников? Тоже надо бы кому-то посчитать. Уверен, в масштабе страны получится такая сумма, которой хватило бы на строительство и магистральных, и второстепенных бетонок…

— Ничего, — оптимистично заметил секретарь парткома. — В плане возрождения Нечерноземья есть и дорожный раздел…

— Жаль только, что план почти никак не коснулся нашего хозяйства.

— Как не коснулся?

— Наверное, потому, что мы «непроезжие». Даже мелиораторы от нас отмахнулись: говорят, технику для производства землеустроительных работ доставить к вам немыслимо. А ведь сейчас можно еще без больших затрат отвоевать у кустарника гектаров пятьсот хорошей пашни. Через несколько лет хватимся, да поздно будет… Районные дорстроевцы тоже смотрят «не в ту степь». Я им предлагаю деньги — стройте дорогу. Они носы воротят. Есть подряды выгоднее и ближе.

— Откуда у вас такие деньги, если планом не предусмотрено?

— Есть, — улыбнулся директор совхоза. — Знаем, где взять…

— А конкретнее?

— Нам выделили приличную сумму на строительство клуба, детского комбината и столовой. Но ведь опять же подрядчика не найдешь… Так мы приспособили старые избы, а денежки остались. Сельхозуправление разрешило использован, их на строительство дороги. Но кто будет строить?..

Зазвонил телефон внутренней связи. Генеральный директор просил секретаря парткома зайти на несколько минут по неотложному делу. Виктор Александрович извинился и, направляясь к двери, сказал: