Отправился я на полгода в город Волжск, осмотрел новый котел и повесил на плечо еще один громадный пуль. То был нуль всей нашей целлюлозно-бумажной промышленности. До сорок седьмого года в мире применялись котлы периодического действия: сварили целлюлозу, отлили из нее бумагу, начинай кухарить по новой. Долгая и нудная песня. Шведы первыми сконструировали, испытали и начали продавать котлы непрерывного действия. В нашу страну такой котел дошел через пятнадцать лет. Теперь полмира пишет на нашей бумаге. А тогда, после войны, было нам не до того. Приходилось из пепла возрождать страну, писать на бумаге восьмого сорта и делать атомную бомбу, потому что от американской бомбы бумажным листком не прикроешься. Все было правильно. Это теперь и коню понятно. А тогда понимали не все…

…На Марбумкомбинат съехались учиться варщики со всей страны. Короче говоря, ребята впервые увидели «паровоз». Но по сравнению с теперешними «Камюрами» то был, конечно, «чемодан», который давно разрезали и выбросили на свалку. Когда-то я первый раз смотрел телевизор — экран с ладошку. Но ведь дивился! Теперь ни меня, ни даже моих пацанов цветным не удивишь. Так и с тем «чемоданом»: взирали на него, как богомольцы на образ Христа, трудно постигали технологию. Через полгода я почувствовал, что от нуля сдвинулся на десять процентов. В общем, понял принцип. С тем и вернулся в Коряжму.

А тут новый нуль. Заканчивали строительство картонно-бумажного производства, где установили котлы, которые отличались от марбумовского первенца непрерывного действия, как первый телевизор от нынешнего цветного. И надо было их запускать. Между прочим, котлы доставили в Коряжму хитрым способом. Это ж такая громадина — никакой транспорт ее на борт не возьмет. Нашлись светлые головы, додумались: заполнили балластом и буксировали из Швеции по морю, а потом по реке. От воды на площадку тащили десять тракторов, по сто метров в сутки…

Смонтировали, вроде бы отладили, приготовили к пуску. Народу, как обычно в такое время, — повернуться негде. Одним надо сдать, подписать акты и получить премии, другим — принять и раскручивать производство. Тогда я еще не понимал железного закона: как примешь, так и будешь работать. Примешь путем — дело пойдет, дашь слабинку — намаешься.

В декабре шестьдесят четвертого пригласили шведских спецов. Значит, главные люди у котла: швед, пускач и я — старший варщик. Шведу что? В контракте сказано: котел семьдесят два часа отработал — до свидания, будьте здоровы и не кашляйте… Слыхали байку про печника? Нет?.. Сложил мужик печку, прислонился к ней спиной и говорит хозяину: давай, мол, гроши за работу. Хозяин отвечает: к столу бы надо, как положено. Да нет, говорит, поднеси сюда. Тот и поднес. Печник деньги в карман — и вперед! А печка следом рухнула… Так случается и с нашими монтажниками-наладчиками. Плохо мы приняли вторую очередь, опыта не было. Директор вчера говорил насчет того, что мы сварили миллионную топну на четыре месяца раньше, чем на картонно-бумажном. Ведь я ее и там варил, миллионную. А раскручивались трудно, это точно: остановки, аварии.

Зарабатывали мало. Зато когда уж отладили, погнали во всю мощь.

Десять лет отработал на «Камюре» и числился в классных специалистах. Ходил — кум королю! К нам повалили учиться варщики с других комбинатов, как я когда-то учился в Волжске. Теперь люди присматривались ко мне. Приметили меня и руководители. Особенно Голубев. И когда его назначили начальником варочного цеха на третью очередь, он стал ходить к Дыбцыну и уговаривать, чтоб меня — к нему. Честно говоря, переходить не хотелось. Здесь за десять лет все было отлажено. А тут начинай заново.

Но совесть подсказывает: надо переходить. Опять же поджимали пусковые сроки. Монтажники-наладчики торопились сдать, но мы, наученные горьким опытом, с приемкой особо не спешили. Закон-то помните: как примешь, так и будешь работать. Теперь уже мы были не новичками, кое-что кумекали. Я лично считал себя пятидесятппроцентным специалистом по «Камюрам». Десять процентов знаний получил на Марбуме, сорок — на своем комбинате. И хотя котлы на третьей очереди отличались от котлов картонно-бумажного производства как марийский «чемодан» от них, я уже не чувствовал себя таким беспомощным рядом со шведами, которые опять же прибыли на пуск, как десять лет назад. Но что шведам?! Они привыкли работать от звонка до звонка. Днем покрутились у котла, покалякали по-своему, в пять часов — ветром сдуло. А мы, бывало, по двое суток не уходили из цеха, доводили до ума оборудование…

Девятого декабря 1974 года сварили первую целлюлозу. Радости побольше, чем при миллионной. Были, конечно, после этого доводки, но я почувствовал сразу — дело пойдет. И пошло-поехало! Если на картонно-бумажном на полную раскатку понадобились годы, то здесь — считанные месяцы. А ведь совершенно новая технология варки: «хвоя» с «листвой». Потом одна «листва». Неслыханное дело! Целый переворот в сознании варщиков!.. Многие сначала не верили, что такое возможно. Глаза страшатся — руки делают… И через два года после пуска — Знак качества, уровень мировых стандартов!..

Личная жизнь тоже входила в берега. Мне дали квартиру: вначале двух-, а потом трехкомнатную. Стали помаленьку принаряжаться. Пошли премии, грамоты, ордена-медали, почет… Случается, в праздник выйду с сыновьями на улицу при регалиях, чувствую, гордятся отцом. Старшин у меня окончил школу, поступил в медицинское училище, младший — в восьмом. Смотрю на них и думаю: только бы не было войны, только бы не узнали они того, что пришлось пережить нам — людям старших поколений. Пускай у них будут свои нули. Личные. Это ничего. Это полезно. Без преодоления нулей не преодолеешь себя…