–  А что это за ангар?

Спросил я Николая Андреевича.

–  Что в нём уж больно стёкол много! Больше швейную мастерскую напоминает.

–  Это и есть наша швейная мастерская.

–  Интересно. Можно поближе посмотреть?

Поинтересовался я у Аренда.

–  Да конечно, сейчас уже производственный процесс в самом разгаре.

Пройдя мимо пожилого, усатого казака мы вошли в мастерскую. Вы когда-нибудь бывали в парусной мастерской? Впрочем, это не важно. Первые самолёты большую часть обшивки имели из полотна. Вот его-то здесь и шили, и кроили по специальным лекалам. Пройдя первый цех, мы вошли в другое менее шумное помещение. Станки стояли только в одной половине, а во второй на гладком чистом деревянном полу были разложены "Дубы". Да я сначала не очень верил своим глазам. Прямо перед нами за небольшим ограждением укладчица собирала тренировочный парашют Д-6. ("Дубы" это их уже в 20-м веке так называли, хорошие парашюты были для своего времени) Видимо это было заведование Николая Андреевича, его все здесь знали и все здоровались. В углу помещения, на специальных "стульях" сидели три виденных мной ранее у Зинина манекена, но чем-то они отличались. Я заинтересовался и подошёл поближе.

–  Этим не повезло. Их в сильный ветер бросали, а они купол гасить не умеют. Вот их по кустам и потрепало.

–  Девчата их подремонтировали, завтра их уже увезут.

Тут только я заметил, что у одного манекена голова туго забинтована и видимо потом, чем-то уже подкрашена. У второго что-то с рукой.

–  А что с этим?

Показал я на третьего. Работницы цеха прыснули…. Смеялись долго и от души. Только тут мне стало заметно некое подобие трусов, усиленное параллельной намоткой тканевого шнура. Пришлось и мне улыбнуться.

–  Да пострадали за науку бедняги. Надо бы им теперь имена придумать.

–  А мы им уже их придумали.

Выкрикнул звонкий девичий голосок.

–  Вот этот "Безголовый"

–  Этот "Безрукий"

–  А этот "Без….н….а….д….е….ж….ный"……..

Громкий хохот снова заглушил все звуки. Мы поспешили поскорее убраться из весёлого цеха.

Арендт, был даже не цвета "варёного рака", а больше походил по цвету на отварную свеклу, так ему было не удобно.

–  Вы совершенно зря так разволновались, Николай Андреевич это здоровый смех. Положительные эмоции, они только здоровье прибавляют.

Поспешил я его успокоить.

–  Завтра вы им расскажете, как они объясняли Е.И.В., где какой манекен находиться.

Тут дружный хохот раздался уже в нашей компании, бедный Арендт. Но он нашёл в себе силы, успокоился и продолжил рассказ о выполненных работах и испытаниях парашюта. Работы было много. До производства капрона, из которого изготовлялся Д-6, ещё далеко. Потому, купол Д-6-19 изготовляли из специального шёлка, а материалы на стропы и "упряжь", позаимствовали в парусном флоте. После таких замен, без испытаний никак нельзя. Вот их и провели. Последние серии, проводили при скорости ветра у земли, около пятнадцати метров в секунду. Результат известен.

Трофимов предложил, нанести визит в столовую, а затем ехать сразу на левый берег. Предложение было принято, и все отправились обедать. После такой прогулки по свежему воздуху, стол быстро опустел. Сменились мои казачки. Наша группа направилась к мосту через Линду.

На том берегу в специальном ангаре хранился мотовоз. Уникальной и пока мало кому известной конструкции, но Трофимов уверял, что он с ним справиться. Действительно, через десять минут мы уже достаточно быстро мчались по рельсам. Вдали показалась башня управления полётами, а железка закончилась большим разъездом с несколькими платформами.

Всё приехали, дальше надо идти пешком.

Мы выбрались из этой ноу-хау конструкции и ведомые Трофимовым и Рыкачёвым, направились в сторону башни. Прима пилот России давал пояснения, сопровождая их стремительным жестикулированием, но всё равно не успевал за сменяющейся ситуацией. Когда мы подошли к баше, уже несколько маленьких юрких самолётов, (чрезвычайно похожих на У-2) произвели посадку. Их откатили в ангары, множество которых находилось на другой стороне поля. Похоже, что часть ангаров служила сборочными цехами для этих летающих учебных парт. Очень полезные и нужные аэропланы.

–  Сколько учебных машин сейчас выпускается в этих цехах?

Спросил я у Трофимова. Он на мгновение задумался, а когда сообразил, о каких машинах я говорю, ответил:

–  Сейчас, Александр Фёдорович, распорядился ограничиться выпуском одного аэроплана в неделю. Не достаёт моторов. Если они в достатке будут, то по аэроплану в сутки можем выпускать.

–  Больше тоже сможем, но тогда не будет хватать испытателей, для их первого облёта по полной программе.

–  Для получения квалификации испытателей Можайский установил планку не менее 800 часов налёта. Уверен, что он абсолютно прав, но от этого пилотов больше не становится. Потому он почти безвыездно находится в Лбищенске, там вторая школа строиться. Часть опытных пилотов и других специалистов уже тоже там.

Всё это время, в отдалении, над нами в вышине выделывали свои диковинные пируэты воздушные машины, на которых учились летать обыкновенные Русские люди, которым изначально предназначалось передвигаться только по земле. Часть моих сопровождающих видевшие это первый раз в жизни смотрели во все глаза. Некоторые даже их протирали.

Тишина на некоторое время, установившаяся над взлётным полем, позволила нам услыхать другой менее громкий, но более раскатистый звук работающего мотора.