Шрифт:
— Ребята, кто есть? Отведите Стешу в командирскую, к лейтенантам.
— Заходи, красавица! — не в одну, кажется, глотку отозвалась «хата» и добавила чьим-то скабрезным баском: — Мы как раз неодетые…
— Боюсь даже спросить, почему… — звонко хохотнула Ася в ответ, хоть в лице её в эту секунду не было и тени веселья. — Некогда мне. Меня Новик к Калугину послал, — добавила она с игривой строгостью и… Вернулась за стожок.
А когда из «хаты» выбрались Стефан Толлер и «конвоир», разведчик, которого все звали по отчеству, «Петрович» и они заторопились в сторону штабной землянки, Ася подалась за ним — и не заметила, как оба лейтенанта выросли за её спиной.
На лесной тропе, ведущей к командирской «хате»-полуземлянке, Ася с настороженной бесшумностью рыси вышла из синей тени еловых лап. Вышла, пропустив партизана, со скучной злобой подталкивавшего вперед себя СС-штурмана дулом мосинской трехлинейки.
Оглянулась и, убедившись, что никого больше нет поблизости, вскинула руку с кургузым пистолетом, поймала на мушку спину в стёганом ватнике.
— Ну, с немцем ясно… — насмешливо скрипнуло у неё над ухом. — При попытке к бегству? — с любопытством прохожего зеваки поинтересовался Войткевич. — Чтоб в горах не заблудился?
Ася медленно обернулась через плечо, так и не опустив вытянутой руки с парабеллумом. Если бы рука Новика железной хваткой не заломила её запястье, Ася наверняка выстрелила бы, не от отчаяния даже, от неожиданности, но было поздно.
— А вот Петровича кто завалил бы? Стеша? — Яков взглянул на руку девушки.
Ася молчала, до бела закусив губу.
И лишь через немалую минуту обронила бесцветно старший сержант Ася Привалова, посмотрев вслед ничего не подозревающим партизану и пленнику:
— Известно кто… Беглец…
— Из чего, из пальца? — продолжил Войткевич. — Ах, у него парабеллум… — вроде бы как только сейчас рассмотрел он пистолет с открытым стволом и характерными шишечками рамки затвора.
— Откуда ж у него парабеллум? — Новик наконец разжал ладонь Аси, окоченело стиснувшую рифленую рукоять.
— Это уж сами придумайте… Командиры.
Часть 3
Глава 1. До свидания, мальчики…
Туапсе. Май 1943 г. Штаб КЧФ. Разведотдел
— От них требуется только найти убедительное подтверждение тому, что интересующие нас объекты могут находиться в подводных пещерах горы, — адмирал мучительно потёр ладонью высокую лобную залысину. — Необходимы железные, стопроцентные доказательства, чтобы мотивировать перед Ставкой проведение полномасштабной флотской операции…
«Аргументация словно для скрижалей истории… — вяло подумалось начальнику разведотдела. — Чтобы мотивировать перед Ставкой… Скажи лучше, чтобы потом протоколом прикрыться…»
Давид Бероевич искоса глянул на майора Тихомирова, командира 2-го разведотряда, приглашённого на совещание в качестве опытного оперативника.
«Никакой операции не будет, — красноречиво ответил встречный взгляд. — Ни полномасштабной, ни какой угодно вообще…»
В этом полковник и сам не сомневался. И вовсе не стоит обвинять адмирала Филиппа Октябрьского в… мягко говоря, нерешительности. Флот берегли. Флот обрастал ракушками на бриделях по высочайшему соизволению.
Нет, конечно, дрались отчаянно и горели в десантных операциях «сторожевики» и «охотники»; трудились с полной нагрузкой, отгрызались по мере сил от стервятников, нарывались на торпедные атаки и тонули транспортные суда флота.
Но со времени героических прорывов в осаждённый Севастополь и одиночных выходов на поддержку десантных операций да пары-тройки обстрелов Констанцы в суровые шторма, когда глохли и слепли немецкие субмарины, а торпедные катера не высовывались из гаваней, флот, как ни странно это звучало, вел почти и исключительно «воздушные бои». Всё, что крупнее эсминца, вся его крейсерская мощь представляла чаще всего мишени для люфтваффе. И наши «ястребки» дрались с немецкими асами отчаянно и всё более результативно, отгоняя стервятников от мест их стоянки.
Флот берегли до того счастливого времени, когда примутся решительно вызволять Крым и всё наше черноморское побережье.
Так что рассчитывать сейчас можно было только на глубокий рейд, на смелую диверсию, на вылазку самой малой и лёгкой части флота в тыл врага…
«Диверсию?» — взглядом спросил майора полковник Гурджава.
Яков Михайлович, изрядно заскучавший к тому времени под хорошо поставленный, но менторски невразумительный монолог адмирала, сразу оживился, будто прочитав его мысли, блеснул моложавыми искорками глаз. И с бесстрашием штрафника: «Разрешите умереть досрочно!» — шагнул в фарватер, проложенный адмиралом между столовских деревянных стульев, мало вписывающихся в модерн «Ллойд-Черномора».