… Он очнулся уже в собственном подъезде от грохота захлопнувшейся за спиной железной двери. Каким-то образом Женя втащила его в подъезд, и теперь они сидели на полу, прислонившись к холодной батарее, едва переводя дыхание. Из носа у Левушки текла кровь, болела рука, и, похоже, была разбита губа. Перед глазами у него все плыло и кружилось, без очков предметы виделись нечетко, но при тусклом свете лампочки он все же разглядел, что Женя смотрит на него широко раскрытыми глазами, а в них – ужас, недоумение… и, возможно… нет, даже скорее всего – благодарность и восхищение. Просто лампочка слишком слабая, и Левушка не все разглядел в глазах любимой.

– Это ты меня спасла? – Он даже нашел силы пошутить, с трудом шевеля разбитыми губами. – А я думал, что это я…

– Что? – шепотом спросила Женя.

– Что это я тебя спас, – уже без всяких шуток расставил точки над «i» Левушка. – От этих уродов. Это, наверное, те же самые, которые позавчера Алексея Николаевича… Хорошо, что я случайно рядом оказался.

И тут Женя засмеялась. Она хохотала, вытирая ладошкой слезы и с трудом переводя дыхание.

– Успокойся, все уже прошло. Я с тобой, – уговаривал ее Левушка, и даже осмелился тихонько обнять Женю, и стал поглажить по голове. – У тебя просто шок, это бывает. Все в порядке, все хорошо…

Он готов был так бормотать вечно, но Женя совершенно неожиданно вывернулась из его рук и, смеясь, повернулась к нему лицом – близко-близко Левушка увидел ее смеющиеся карие глаза, такие темные, что не видно было зрачков. И понял – это не шок. Ей просто весело. Ей в самом деле смешно. Левушка был потрясен. Или она от страха плохо соображает? Так тоже бывает, им объясняли на лекциях.

– Ты что, думал, что они на меня напали?! – Женя схватила его за руку так, что Левушка охнул от неожиданности. – Ой, прости, тебе же правда больно, – тут же спохватилась Женя. – И решил меня спасать?

– Ну… да. Они же тебя хватали за руки и тащили, а ты сопротивлялась. Я был в магазине напротив… случайно. И все видел.

– Это ребята из нашего поселка, – хохотала Женя. – Они еще два года назад уехали, после девятого, Серега в техникум поступил, а Сашка работает где-то. Мы случайно на улице встретились. Я едва вспомнила, как их зовут, они же меня на три года старше.

– Но ты же его ударила, того, высокого! – настаивал ничего не понимающий Левушка. – По лицу! Я видел! А он тебя схватил!

– Да поскользнулась я! Еле равновесие удержала, спасибо, что Серега меня за рукав поймал, а то бы шлепнулась.

– А зачем они тебя во двор тащили? Или не тащили, скажешь?! – рассердился Левушка.

– Не тащили! Мы просто еще поговорить хотели, а на улице ветер, вот и свернули за угол, там не так дует. Они меня держали с обеих сторон, в шутку, смеялись еще, что я такая тощая, и поэтому меня ветром сдувает. Говорили, толстеть надо. И тут ты набросился, стал их бить, кричать. Мы вообще не поняли ничего.

– Так я что… все зря?! – Левушка был на грани отчаяния.

– Я тебе кричала, а ты не слышал. – Женя все еще улыбалась, и эта улыбка убивала Левушку. – Скажи спасибо, что они ушли. Тот, что пониже, Сашка, еще в школе едва не сел за драку. Его весь поселок боялся. Я тебя еле утащила.

Левушка застонал от стыда и боли в разбитой губе.

– А губу ты сам разбил, когда упал, – безжалостно добавила Женя. – И нос тоже. Они тебя не били, уворачивались только. – И она опять засмеялась. – Мы так удивились! Думали, маньяк на нас напал в темном дворе. Или совсем сумасшедший – один на троих.

Это «мы» и «на троих» совсем добило Левушку. Он едва не плакал, сидел, сгорбившись и втянув голову в плечи. Никогда в жизни ему не было так стыдно! Вообразил себя Бэтменом, идиот! Последнее слово Левушка произнес вслух, потому что Женя вдруг перестала улыбаться и сказала серьезно:

– Но ты же не сумасшедший. И все равно – один набросился на двоих парней. И очки разбил. Ты за меня испугался, да?

Левушка даже не кивнул, боясь, что тогда прольются стоящие в глазах слезы, но все же не удержался и шмыгнул носом, ненавидя себя еще больше.

– Спасибо! – внимательно глядя на него, сказала Женя. – Я не знала, что ты такой. Я думала, что ты отличник и бабушкин сынок. Ботаник. Правда, спасибо. Ты же не знал. Пойдем к нам, посмотрим, что с губой, чтобы бабушку твою не пугать.

– А Герман Иванович? – неприязненно спросил Левушка.

– Он на курсах, – улыбнулась Женя. – Компьютерных. А потом у него дипломники. В общем, сказал, раньше восьми не будет. Да и не съест он тебя, что за глупости? Он очень интеллигентный и тактичный человек.