— А ведь я так хотела, чтобы мы были вместе…

Комнату затопила тяжелая тишина. Даже гром затих на какое-то время.

— Хотел бы тебе помочь, — тихо сказал мужчина. — Честное слово. Но к сожалению, такой событийной ветки не существует. Ни в однолунном, ни в двулунном мире. Ни в каком из возможных сценариев.

— Значит, останься я в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году, мы бы с Тэнго никогда больше не пересеклись?

— Да. Скорее всего, так и вспоминали бы друг друга в одиночестве до самой старости.

— Но в тысяча невестьсот восемьдесят четвертом я хотя бы знаю, что могу умереть для того, чтоб он жил?

Ничего не ответив, мужчина глубоко вздохнул.

— Объясните мне одну вещь, — попросила Аомамэ.

— Постараюсь, — ответил он, по-прежнему не отнимая лба от коврика.

— Когда я умру — ради того, чтобы Тэнго жил, — он как-нибудь узнает об этом? Или проживет всю жизнь, так и не поняв, что случилось?

Ее собеседник надолго задумался.

— Это зависит от тебя, — ответил он наконец.

— От меня? — переспросила она. И слегка нахмурилась. — В каком смысле?

— Тебе предстоят нелегкие испытания. А потом ты увидишь, что должно наступить, когда эти испытания закончатся. Ничего больше я тебе сейчас сказать не могу. Никто не знает, что такое смерть, пока не умрет.

Аомамэ взяла полотенце, вытерла пот с лица. Подняла с пола пестик, проверила, в порядке ли игла. И, зажав инструмент в правой руке, снова нащупала нужную точку на шее мужчины. Много времени все это не заняло. Легонько надавила пальцем на точку, проверила, не ошиблась ли. Все в порядке. Несколько раз вздохнула, восстановила пульс и успокоила нервы. Главное — освободить голову от ненужных мыслей. Аомамэ сосредоточилась на мыслях о Тэнго. А ненависть, гнев, сомненья и сожаления заперла на замок. Ошибка недопустима. Нужно сосредоточиться на смерти как таковой. Сфокусироваться на линии, отделяющей свет от тени.

— Итак, позвольте мне закончить работу, — объявила она. — Я должна вычеркнуть вас из этого мира.

— Наконец-то мои страдания прекратятся.

— Все прекратится. И страдания, и LittlePeople, и меняющиеся миры, и теории… и даже любовь.

— И даже любовь, — эхом повторил он. — Да, у меня тоже были люди, которых я очень любил. Заканчивай свою работу. Все-таки ты необычайно талантливый человек. Я это отлично вижу.

— Вы тоже, — отозвалась Аомамэ. Так, словно зачитывала смертный приговор. — Вы тоже очень необычный и талантливый человек. Наверняка где-нибудь существует мир, в котором вас бы не пришлось убивать.

— Такого мира больше нет, — сказал мужчина. И это были его последние слова.

Такого мира больше нет.

Она приставила жало инструмента к той самой точке. Сосредоточилась, рассчитала нужный угол. Занесла правую руку для удара — и затаила дыхание в ожидании сигнала. Ни о чем не думай, велела она себе. Здесь каждый просто выполняет свою работу. Не о чем думать и нечего объяснять. Просто жди сигнала, когда опустить руку. Твердую как камень — и лишенную всякого сострадания.

Очередной раскат грома прогремел за окном. Капли дождя все барабанили по стеклу. Аомамэ показалось, что она попала в некую доисторическую пещеру. Темную и сырую, с низким потолком. Выход охраняли дикие звери и призраки мертвецов. На секунду свет и тень вокруг слились воедино. В комнате словно пахнуло ветром далекого моря. Это был сигнал, и ее правая рука опустилась сама собой.

Все закончилось без единого звука. Звери и призраки неслышно вздохнули, отступили от выхода и возвратились в бездушный лес.

— Обними-меня, — сказала Фукаэри. — Мы-должны-уйти-в-кошачий-город.

— Обнять тебя? — удивился Тэнго.

— Не-хочешь-меня-обнимать, — спросила она.

— Да не в этом дело, просто… Не совсем понимаю зачем.

— Чтобы-очиститься, — пояснила она без всякой эмоции в голосе. — Иди-сюда-и-обними-меня. Только-надень-пижаму-и-выключи-свет.

Тэнго выполнил все, что она просила. Выключил свет, достал пижаму и переоделся. Попытался вспомнить, когда он стирал эту пижаму в последний раз, но так и не вспомнил. В общем, очень давно. Но потом не пахнет, и слава богу. Сам Тэнго не из потливых. Хотя это вовсе не значит, что пижамы не нужно стирать, мысленно укорил он себя. Кто в этой жизни знает, что с ним произойдет уже через час? Стирка собственного белья — хороший способ приготовиться к неожиданностям.

Он забрался в постель и осторожно, почти неуклюже обнял Фукаэри за плечи. Она положила голову ему на плечо. И застыла, точно зверек, впавший в зимнюю спячку. Теплый, мягкий, беззащитный. И при этом совсем не потный.