С самого начала этой затеи, с первых слов Марка об идоле ей было не по себе. Но здесь, в заснеженном лесу, куда они добирались несколько часов, сначала электричкой, потом на местном такси по укатанной дороге, а потом вообще на снегокате, взятом напрокат, держась за спину провожатого! Хорошо, хоть не пешком по лесу в сумерках. Они прибыли на место лишь к ночи. Но Юлию не покидало чувство, что здесь всегда ночь — настолько глухие места, черные ветви и вороны, и эти потемневшие срубы с дымом из труб… Все это очень похоже на иллюстрацию о первобытном строе и древних племенах в учебнике по истории плохого качества.

— Ты помнишь? — настойчиво спрашивал Марк, будто дотошный профессор принимал экзамен у ленивой студентки, — Помнишь, что ты, не состоя ни в какой общине, уже пять лет являешься преданной сторонницей всей этой лабуды?

— Да, да, я все помню, — кивала она.

— Они предпочитают тех, у кого нет родственников или судьба сломана или еще что-нибудь такое… Ну, ясно, хотят фанатов себе вербовать.

Невольно погружаясь сознанием все дальше в какую-то мрачную, древнюю, как мир, сказку, Юлия отреагировала не сразу.

— Угу… — кивнула она, с трудом отрывая взгляд от пляшущего пламени свечи на подоконнике.

— Я ведь не зря дурью мучился больше трех месяцев, — продолжал Марк. — Если они захотят меня проверить, то все чисто. А вот ты…

Он посмотрел на нее внимательно, провел рукой, легкой, как ветер по рыжим кудрям. Глаза Марка подозрительно прищурились, и Юлия — как всегда, когда это происходило, — приблизила к нему лицо. Но он вдруг отстранился, не отрывая от девушки пристального взгляда.

— А знаешь, что… — проговорил он. — Я придумал! Мы скажем, что ты моя сестра!

— То есть… в каком смысле?

— В прямом. Родная сестра! Мы ведь похожи, помнишь, даже те красавцы в клубе говорили…

— Да, но…

На миг Юлии показалось, что он придумал это давно, может быть — даже сразу. Но выдал только сейчас.

— Точно! — все больше воодушевлялся Марк. — Отличная мысль. Я скажу, что ручаюсь за тебя, что мы одна семья и все такое…

— А если не поверят?

— Надо сделать так, чтобы поверили. Ты помнишь ради чего все это?

— Ну, разумеется, — тоскливо сказала Юлия.

— Так вот. Помни это постоянно, и все будет в порядке… Это шанс.

Юлия сжала в ладони его пальцы, распрямила спину. Может быть, и вправду наступит такой момент, когда она не будет больше так болеть? Когда Юлия перестанет терзаться сомнениями и страхами? Она должна сделать это хотя бы ради Карлоса.

— Марк, а может, лучше…

Она не договорила. Дверь в этот момент открылась. Из нее вышел мужчина с черной бородой, кудрявыми с проседью волосами и хищным пронзительным взглядом.

— Когда он не вернется, ты вспомнишь обо мне! — прокричал он, обернувшись.

— Тогда и поговорим, — послышался из глубины дома голос, больше похожий на рык.

— Тогда поздно будет, — парировал чернобородый, нетерпеливо встряхивая длинными кудрями.

От следующего возгласа, такого громкого и яростного, что пламя свечи на подоконнике затрепетало сильнее, у Юлии мороз прошел по коже.

— Он вернется!!!! — зарычал оглушительно кто-то, скрывающийся за дверью.

Тем временем вышедший мужчина, окинув быстрым взором их настороженные лица и замерзшие руки, которые они торопливо расцепили, усмехнулся. Усмешка была не лишена обаяния, несмотря на некоторую хищность.

— Идите, — сказал он, обращаясь к Марку и Юлии. — Там как раз ждут… — Он досадливо сплюнул на пол и презрительно скривил тонкие губы, — нового героя…

Мужчина стремительно вышел на улицу, впустив в сени клуб морозного пара. А тяжелая темная дверь, ведущая внутрь дома, скрипнула, медленно открылась от сквозняка и остановилась так, приглашая войти.

От большой печи с лежанкой, покрытой шкурами животных, шел жар. В дальнем углу мерцал свечами низкий столик с непонятного назначения предметами, среди которых Юлия различила кадку с водой и что-то, похожее на кости. Она поспешила отвернуться и постаралась не думать об этом, отлично помня зарезанную на ее глазах курицу.

— Приветствую, добрые люди!

Голос, раздавшийся под закопченным потолком, гулко перекатывался нотами, словно круглые камни в штормовом море. Его обладатель, поднявшийся с широкой лавки и двинувшийся им навстречу, удивительно и пугающе соответствовал образу разбушевавшейся стихии.