В обещанный срок появился мастер Селим – типичный когурец. Он почти не выдал разочарования, когда Деций объяснил, что ничего покупать или заказывать не собирается, а только интересуется витражами – он, мол, видел такие же «в своем родном городе Каабе». И поэтому хотел бы передать сделавшему их мастеру «горячий привет от родственников». Эти две фразы составляли пароль, говоривший о том, что некто нуждается в срочной помощи. Но когурец на пароль никак не прореагировал. Побеседовав для приличия еще немного – говорить только о делах у когурцев считалось очень невежливым, разочарованный Деций начал прощаться. Только когда он уже пошел к воротам, Селим, перебросившийся несколькими словами с женой, окликнул его.

– Простите уважаемый господин мою забывчивость. Жена только что мне напомнила, что мастер Халил, изготовивший эти витражи, уезжая сказал: «А если приедет кто-нибудь с приветом от родственников из Каабе, то передайте ему, что все пути сойдутся в первых вратах». Я не знаю, что это за «первые врата», но прозвучало это очень красиво, как у поэта. Вот моя Зелина и запомнила.

Зелина смутилась, а Деций искренне поблагодарил ее и Селима, и пошел восвояси. Для него это послание было достаточно понятным, да только проку от него было мало. «Первыми вратами» в Гесперидах называли Первую станцию Фаланта, развалины которой стояли в труднодоступном месте Великих гор. После сотен лет, прошедших со времен гибели станции и разгрома Ордена фалантеров, её местонахождение было известно только очень приблизительно. Лет десять назад, Деций сам настаивал на ее исследовании и восстановлении. Но Совет Гесперид тогда наложил «вето», не считая разумным тратить ограниченные ресурсы на то, что представлялось пустой затеей. А Деций дисциплинированно занялся тем, что ему было поручено – работой «проводника». Гесперидцы были уверены, что действуют в строгой тайне, но Деций уже имел основание убедиться, что их конспирация – одна фикция. Действительно, по сравнению с государственными, жреческими и прочими тайными службами Лакаана, гесперидцы, тысячелетиями не знавшие подлости и обмана, были жалкими приготовишками. Пока что их выручала больше продвинутая техномагия, чем умение маскироваться...

Как Деций к своему удивлению узнал от Скелета и из разговоров караванщиков, про их работу не только ходят вполне определенные слухи, но «проводников» напрямую отождествляют с древним Орденом. Хотя «проводники», между собой, и впрямь иногда называли себя «фалантерами», в действительности это было далеко от истины.

Древние фалантеры были не только организаторами коммуны граждан с отрицательным СЭЖ в Лакаане, наподобие гесперидской, они были воинами, политиками и сторонниками активных действий. Своей задачей они видели создание полноценного государства, в котором люди с положительным СЭЖ могли бы воспитываться примером своих, живущих с ними бок о бок, собратьев, лишенных себялюбия, эгоизма и жадности от рождения.

По архивным данным, дела Ордена и его коммуны шли вполне успешно многие десятилетия. Коммуна росла, постоянно обменивалась людьми и информацией с Гесперидами, успешно отбивала атаки иношных тварей и некромантов. С княжествами и империей поддерживались эпизодические, но вполне дружеские связи.

Что-то странное началось примерно лет за тридцать до падения Станции. Какие-то серьезные разногласия внутри Капитула Ордена и между ним и Советом Гесперид. Информация об этом даже и во времена Деция оставалась в архивах засекреченной. Децию ее так и не выдали, когда он работал над своим проектом-предложением, а воспользоваться полномочиями матери – многолетнего сопредседателя Совета, он, разумеется, не мог, по этическим причинам. Открытые же источники сообщали лишь, что в ту, последнюю, войну Первую Станцию осадило сводное войско иношных, некромантов, самалитов и мерканцев, причем не самое крупное, по сравнению с прошлыми кампаниями. Но в этот раз, по неизвестной причине, внешний периметр обороны оказался прорван, форты захвачены врагом, и осажденные защитники Станции приняли роковое решение – несколько тысяч коммунаров с отрицательным СЭЖ – женщин, детей и стариков, эвакуировать в Геспериды, а портал, единственный на то время, необратимо заблокировать. После этого, на семьсот с лишним лет, связь Гесперид с Лакааном прервалась. Судьба неэвакуировавшихся – а среди них был и весь Орден фалантеров, в полном составе, и все коммунары с положительным СЭЖ – равно как и подробности штурма и разрушения Станции, остались неизвестными.

На Гесперидах эта трагедия вызвала шок, эхо которого не вполне прошло и за все истекшие века – не зря часть информации того времени оставалась секретной. Кроме самого факта катастрофы, здесь была затронута базовая моральная проблема гесперидского общества – имели ли право фалантеры оставлять доверившихся им людей с положительным СЭЖ, практически на верную смерть, блокируя портал? Да, на Геспериды, в обычной ситуации, этим людям въезд был закрыт, но обстоятельства-то были как раз исключительные! Как бы там ни было, но спрашивать оказалось не у кого, а проблему просто перестали обсуждать.

Теперь, судя по оставленному уехавшим резидентом намеку, Первую станцию решили-таки восстановить. Или, по меньшей мере, сделать там постоянную базу... Идея, выдвинутая когда-то Децием, начала реализовываться спустя пять десятков лет после восстановления сообщения между Гесперидами и Лакааном. Ну что же, другого выхода не остается. Теперь его путь лежит почти что в обратную сторону – через Раменье, снова к Великим горам, только на несколько тысяч лиг севернее Имперских копей, туда, где на древних картах был нарисован кружок с пометкой: «Первая Станция»...

Оставалось еще одно дело. Хотя Деций и не видел в нем сейчас особого смысла, но слово он привык держать. Из кварталов ремесленников улицы вывели его в порт. Спросив пару раз дорогу у прохожих, выглядевших поприличнее, Деций добрался, наконец, до трактира с названием «Морской змей» - небольшого и на удивление чистого и уютного. Публика в трактире была тоже солидная – шкиперы, суперкарго и портовые оптовики. Деций заказал большую кружку капитанского эля и, как бы между делом, осведомился у трактирщика, захаживает ли сюда известный когда-то борец Гонозий. Бармен равнодушно ответил, что да, захаживает. Возможно, что придет даже сегодня и возможно, что скоро. Деций занял место в углу, где потише, и, прихлебывая эль, ждал. Он уже успел заказать вторую кружку, хотя старался пить как можно медленнее, и съесть тарелку действительно очень вкусных маринованных креветок, когда пожилой татуированный мужчина, очень похожий сложением и манерой держаться на Скелета, не спрашивая разрешения, опустился рядом на скамью. Скамья заметно просела и скрипнула.

– Ты искал борца Гонозия? Зачем я тебе понадобился? – Тон, которым были заданы вопросы, не был угрожающим, но и любезным тоже не был. Скорее – раздосадованным.

– У меня привет от Рутия, - негромко сказал Деций, называя настоящее имя Скелета. Тот особенно настаивал, чтобы Деций в будущем разговоре ни в коем случае не называл его по уголовной кличке. – Привет и послание. Устное.

– И где это тебе передал этот привет для меня Рутий? – не скрывая насмешки спросил борец. – В полицейской камере?