«Господа! Я очень хорошо понимаю значение вашего Собрания. Я очень хорошо вижу, насколько важно ваше Собрание!..» — Голос его величества стал здесь весьма серьезным и резким: «Не забывайте, однако, что в Германии существуют еще государи…» — При этом его величество положил руку на сердце и сказал с особым ударением: «… И не забывайте, что к их числу принадлежу и я».

Подобный же ответ получила и депутация Берлинского собрания, нанесшая его величеству 15 октября поздравительный визит в замке Бельвю. Король сказал:

«Мы собираемся воздвигнуть здание, которое должно просуществовать века. Но, господа, я обращаю ваше внимание на следующее. У нас еще имеется вызывающая, конечно, у многих зависть наследственная власть божьей милостью», — эти слова король произнес с сильным ударением, — «власть, обладающая еще полной мощью. Она есть тот фундамент, на котором только и может быть воздвигнуто это здание, если мы хотим, чтобы оно простояло так долго, как я сказал».

Король последователен. Он был бы всегда последователен, если бы, к сожалению, мартовские дни не поставили между его величеством и народом этот роковой клочок бумаги.

В данный момент его величество, по-видимому, снова верит, как и перед мартовскими днями, в «железную пяту» славянства. Народ в Вене окажется, быть может, тем волшебником, который превратит железо в глину.

Написано К. Марксом 18 октября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 120, 19 октября 1848 г.

Перевод с немецкого

ОТВЕТ ФРИДРИХА-ВИЛЬГЕЛЬМА IV ДЕПУТАЦИИ ГРАЖДАНСКОГО ОПОЛЧЕНИЯ

Кёльн, 18 октября. Фридрих-Вильгельм IV ответил командующему гражданским ополчением в Берлине Римплеру на его поздравления по случаю 15 октября:

«Я знаю, что героический и храбрый народ есть также и верный народ. Но не забывайте, что оружие вы получили от меня, и я вменяю вам в обязанность, чтобы вы взяли на себя охрану порядка, закона и свободы».

Конституционные короли безответственны, если считать, что они невменяемы — разумеется, в конституционном смысле. Их поступки, их слова, их жесты принадлежат не им самим, а ответственным министрам.

Ганземан, например, уходя в отставку, вложил в уста короля заявление, что проведение штейновского приказа по армии несовместимо с конституционной монархией. Пфуль провел этот приказ — именно в парламентском смысле. Ганземан был скомпрометирован — в конституционном смысле. По король сам себе не противоречил, ибо он ничего не говорил — опять-так и в конституционном смысле.

Таким образом, приведенное выше заявление короля есть не что иное, как заявление министерства, и как таковое оно подлежит критике.

Пфуль утверждает, что король создал гражданское ополчение по собственному побуждению? В таком случае Пфуль утверждает, будто король явился инициатором мартовской революции, а это бессмыслица — даже в конституционном смысле.

Но дело даже не в этом.

Создав вселенную и королей божьей милостью, бог предоставил более мелкие промыслы людям. Даже «оружие» и лейтенантские мундиры производятся земным путем, а земное производство, в отличие от небесного промысла, ничего не создает из ничего. Оно нуждается в сырье, орудиях труда и заработной плате, все в таких вещах, которые объединяются простым названием — издержки производства. Эти издержки производства государство покрывает за счет налогов, а источником налогов служит национальный труд. Стало быть, в экономическом смысле остается загадкой, каким образом какой бы то ни было король может что-либо дать какому бы то ни было народу. Сперва народ должен изготовить оружие и дать его королю, чтобы затем иметь возможность получить оружие от короля. Король всегда может давать лишь то, что дано ему. Так обстоит дело в смысле экономическом. Но конституционные короли появляются как раз в такое время, когда люди начинают проникать в эту экономическую тайну. Поэтому первым поводом для свержения королей божьей милостью были всегда вопросы о налогах. Так было и в Пруссии. Даже нематериальные товары, привилегии, которые под давлением народов короли давали им, не только были раньше даны этими народами королям, но обратное получение этих привилегий народы оплачивали всегда наличными — кровью и звонкой монетой. Проследите, например, английскую историю с XI столетия, и вы сможете подсчитать довольно точно, сколько раз битых черепов и сколько фунтов стерлингов стоила каждая конституционная привилегия. Г-н Пфуль хочет, по-видимому, вернуть нас к добрым временам экономической таблицы Давенанта[264]. В этой таблице об английском производстве говорится, между прочим, следующее:

§ 1. Производительные работники: короли, офицеры, лорды, сельское духовенство и т. д.

§ 2. Непроизводительные работники: матросы, крестьяне, ткачи, прядильщики и т. д.

Согласно этой таблице, производит § 1, а получает § 2. В этом смысле г-н Пфуль и утверждает, будто король что-то дает.

Заявление Пфуля показывает, чего ждут в Берлине от героя «хорватского порядка и свободы»{162}.

Последние события в Берлине напоминают столкновения 23 августа в Вене между гражданским ополчением и народом, также вызванные камарильей. За этим 23 августа последовало 5 октября.

Написано К. Марксом 18 октября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «NEUE Rheinische Zeitung» № 121, 20 октября 1848 г.

Перевод с немецкого

«REFORME» ОБ ИЮНЬСКОМ ВОССТАНИИ

Париж. Когда «Neue Rheinische Zeitung», единственная европейская газета — за исключением английской «Northern Star» — имела мужество и проницательность 29 июня правильно оценить июньскую революцию{163}, ее выступление встретили не опровержениями, а доносами.