— Что? — спросила Аня Маслова.

— А я вообще не хочу ничего делать, — обреченно сказала Лера. — Знаете, я в Валентине дико разочаровалась. И после этого у меня как-то руки опустились.

— А я просто боюсь, — призналась Марина.

И все посмотрели на Калашникову. Та молча принялась за очередную сигарету, не выдав ни одного комментария.

— Татьяна, но вы-то? Почему вы ничего не предприняли? — обратилась к ней Настя. — У вас жизненный опыт, сильный характер…

— При чем здесь характер? — вздернула брови та. — На любой характер найдется своя Ева Ковальская.

— Кстати, ты зря думаешь, что мы выступали против Евы единым фронтом, — обратилась к Насте Лера. — Поначалу я была уверена, что она на меня одну ополчилась. И только недавно по чистой случайности выяснилось, что тут все пострадали.

— Ну, и что теперь? — спросила Настя сердито. — Теперь вы по чистой случайности узнали, что Ева напала на следующую жертву. Хотите поддержать меня морально и посоветовать не высовываться?

Татьяна Калашникова посмотрела на нее, прищурившись, и сказала:

— Настя, не высовывайся.

— С Евой Ковальской связываться не стоит, — подтвердила Аня. — Говорят, у нее какой-то высокопоставленный любовник. Так что просто держись подальше от Валентина Валерьевича.

— Как я буду держаться от него подальше, когда он сидит у меня под боком? — возмутилась Настя. — Или я у него под боком. Я его помощница, между прочим.

— Будь с ним холодна, — сказала Марина. — Ева всегда чувствует, когда опасность есть, а когда ее уже нет. Может, эта зараза вообще вмонтировала боссу в запонки микрофон и все подслушивает.

— Тоже мне — план действий! Я думаю, Валентину Валерьевичу нужно все рассказать, — решительно заявила Настя. — Мы соберемся вместе и выложим все, как на духу. А если он не поверит, мы устроим его жене ловушку. Чтобы он мог все увидеть своими глазами.

— И после этого нас всех скопом уволят, — сразу же откликнулась Калашникова. — Можешь даже не сомневаться. Ни один начальник не станет терпеть подчиненных, которые устроили охоту на его жену и разоблачили ее. Лер, ты чего молчишь?

— Понимаешь, Валентин мне не поверил. Не поверил! Он занял сторону Евы. После этого мне как-то сразу расхотелось устраивать ей ловушки.

— Если любишь по-настоящему, то борешься за свою любовь, — пылко сказала Настя.

Лера посмотрела на нее с жалостью:

— Тоже мне, романтическая героиня. Джен Эйр практически! Эх… Если мужчина не хочет знать правду, он просто сворачивает уши трубочкой. Ты ведь и сама пробовала Валентину все рассказать. Ну и чего? Получилось?

Настя вынуждена была признать, что нет. Более того, Шелестов, лучший друг Колесникова, тоже ей не поверил. Вероятно, Ева — великолепная актриса, и ей ничего не стоит обвести мужчину вокруг пальца.

— То-то и оно, — продолжала между тем Лера. — Красивым женщинам нужно быть хитрыми — в их жизни гораздо больше соблазнов и ситуаций, из которых приходится выпутываться с умом. Вот Ева в этом деле и преуспела.

— Так вы что же, считаете, что я должна сделать вид, будто ничего не случилось?!

— Так будет лучше всего, — сочувственным тоном произнесла Калашникова. — Работай тихо, не высовывайся, с Валентином Валерьевичем в рестораны не ходи. И вообще после работы убегай от него, как от чумы.

— Отличное предложение, — рассердилась Настя и встала. — Придется мне ему последовать. Только я не понимаю в таком случае, зачем вы устроили эту сходку? Просто чтобы поохать и поахать? Надо же: появилась еще одна жертва Евы Ковальской!

— Погоди, не кипятись, — остановила ее повелительным жестом Лера. — Мы договорились, что, как только подыщем себе работу, все вместе положим Валентину на стол заявления об уходе. И когда он спросит, что случилось, все ему выскажем. И уйдем.

— Мне такой план не подходит, — решительно покачала головой Настя. — Моя новая работа мне очень нравится. Я не собираюсь класть на стол никакое заявление.

— Задумала устроить бунт на корабле? — спросила Аня с подозрением. — Станешь одинокой революционеркой?

— Я еще не решила, как поступить. Но позволять издеваться над собой уж точно не намерена, — ответила Настя и двинулась к выходу. — Так что всем — пока! Можете и дальше считать себя жертвами.