Он помог Лорел перешагнуть через каменные обломки. Эйдан не услышал от девушки ни слова жалобы, и его грудь раздувалась от гордости за нее. Они прошли три развилки, каждый раз сверяясь с картой.

— Человек может безнадежно заплутать в таком лабиринте. Я только надеюсь, что в фонаре достаточно масла.

Эйдан тоже на это надеялся.

Неожиданно впереди блеснул свет, и они замерли. Его сердце стучало, готовое вырваться из груди. Эйдан заслонил собою Лорел и достал пистолет. Когда он пошевелился, свет тоже дрогнул.

— Проклятие. Это всего лишь отражение, — прошептал он. Его голос дрожал от радости.

Стоя позади него, она положила подбородок на его плечо и смотрела вперед.

— Что это там?

В нескольких футах от них была арка, они прошли через нее. Глаза Лорел загорелись при виде зала, открывшегося перед ними.

— Вот это да!

Высоко над ними возвышался потолок, опиравшийся на арки, с разбитыми мозаиками, когда-то украшавшими прекрасные бордюры. Напротив входа раскрошившаяся мозаика отражала лучи света от их фонаря. Ниши, в которых когда-то стояли статуи, обрамляли зал. По всему помещению мраморный пол, засыпанный обломками и мусором, местами выступал на поверхность, местами проваливался в ямы. В лучах света блестели камни и осколки фарфора.

Изумленная увиденным, Лорел устремилась в глубь зала. Эйдан остановил ее:

— Осторожно. Стены почти развалились. Мы не должны ничего разрушить.

Она с опаской посмотрела на потолок:

— Как вы думаете, что над нами?

Он снова сверился с картой:

— Согласно карте, мы как раз под курортным залом.

— Господи, Эйдан, вы понимаете, что мы, должно быть, стоим в настоящей римской бане? — взволнованно говорила она.

— Не может быть. Римские термы были разрушены несколько веков назад, когда строили новые здания.

— Но посмотрите на эти изразцы. — Она отобрала у него фонарь и осторожно пробираясь через зал, осветила мозаику. — Я видела такие только в книгах. А у дяди Эдварда были почти такие же рисунки. Изображение Минервы, богини врачевания. Руссо заявлял, что его минеральная вода вытекает из храма Минервы. Должно быть, так и есть. — Она склонила голову набок. — Прислушайтесь. Вы слышите это?

Откуда-то снизу доносился слабый ритмично пульсирующий звук.

— Сюда, — сказала она.

В более широком проходе, отходившем от первого зала, руины, бывшие когда-то величественной аркадой, затрудняли им путь. Покрытые трещинами колонны шатались, несколько лежало на полу, их резные капители были разбиты. Лорел с Эйданом пробирались вперед, то проползая, то перешагивая через препятствия.

Ошеломленная их открытием, Лорел, казалось, преодолела свои прежние страхи.

По мере того как они продвигались дальше, ритмичные звуки становились громче и походили уже не на стук, а на звуки поршня паровой машины. Такие Эйдан видел, когда посещал угольную шахту, инвестором которой являлся.

За аркадой им открылся еще один зал, и Лорел снова застыла в изумлении. Почти посередине его лежала на боку гигантская голова упавшей статуи величиной фута три в диаметре, и ее слепые глаза искоса глядели на них.

— Это, должно быть, и есть храм, посвященный Минерве, — шепотом сказала она, словно боясь потревожить богиню.

Эйдан постучал по потускневшей поверхности статуи.

— Бронза. Мечта охотников за сокровищами.

К его удивлению, Лорел покачала головой:

— Конечно, все это представляет собой некоторую историческую ценность, но вряд ли такое жаждет получить музей. Когда римляне отказались от своих дальних колоний, они захватили с собой все достойные внимания вещи, какие только могли увезти. Помните, они покинули Британию потому, что началось разрушение империи и денег не хватало. — Она указала на следующую арку: — Теперь сюда?

Он взглянул на карту и кивнул. Еще несколько ступеней вели вниз под руины. Каменные стены здесь были крепче, идти стало труднее, и они не увидели никаких украшений. Зато услышали громкие удары, сопровождавшиеся каким-то бульканьем.

Карта привела их к входу, укрепленному досками, такими же, какие они заметили в первом тоннеле, бросавшимися в глаза на фоне древнего камня своей новизной.

— Спорю на все свое состояние, что уж вот это оставили здесь не римляне. — Эйдан повысил голос, чтобы его можно было услышать сквозь звуки бурлящей воды, раздававшиеся совсем рядом.

Они вошли через этот вход и увидели сбитый из досок стол, на котором сгрудилось лабораторное оборудование — колбы, пробирки, мензурки, а на краю его стояла та самая жаровня, которой пользовался Руссо, демонстрируя свое открытие в курортном зале. Было совершенно очевидно, что это хитрое изобретение, производившее впечатление своими изогнутыми трубками и шестеренками, имело лишь одно назначение — вводить в заблуждение будущих вкладчиков.