– Михал Михалыч...

Я тоже назвалась и подумала: господи, на, вид-то не больше щестнадцати-семнадцати лет, и вдруг Михал Михалыч. За ним ввалились высокая длинноногая дамочка и пухлый парень, напоминающий Атоса из "Трех мушкетеров - вьющиеся волосы! до самых плеч, широкое улыбающееся лицо, чуть вздернутый широкий нос.

– Знакомься, Вика, это наш Валерий с буквой "ф" посередине, он лучший звукач планеты, он из тебя такую конфетку сделает, что ты сама не узнаешь, если, конечно, ты найдешь подходы к его суровому сердцу. Сделать это очень трудно. Его любимая жена Марина всегда с ним. И, скажу тебе, очень наблюдательна...

Валерий с трудом расставил в купе многочисленные свои вещи, буркнул:

– Кончай, Михалыч, бадягу, а ты, Вика, гони фанеру, я люблю, чтобы все при мне было.:.

– Я отдала ему записи, он аккуратно разместил их в дипломате со многими ячейками.

– Вот теперь я спокоен, вот теперь ты у меня запоешь... Он что-то еще хотел сказать, но Марина его прервала и повернулась к Михалычу:

– А кто мне обещал фирменные сигареты...

– Это пожалуйста, в очень ограниченном количестве, я полностью разорен на походах в "Березку". Так дерут, что в голове не укладывается - он полез за своим безразмерным мешком с надписью "Метро".

– Не надо, Михалыч,- сказала я.- У меня много сигарет, на поездку хватит.

Я протянула Марине пачку "Мальборо".

– 0, у нас очень приличный новичок,- в голосе у Михалыча прозвучал неподдельный восторг.- По-моему, такой впервые ...

– А ты не очень, Михалыч,- махнул на него рукой Валера.-

06 этом новичке сегодня такая забойная статья! 0 тебе таких пока не написано.

Михалыч пожал пленами:

– Не может быть. 0 музыке я читаю все. У меня есть специальный человек, он делает для меня вырезки. Я собираюсь стать музыкальным критиком. Похож я на него?

– Очень, - сказала я.

– Ну просто вылитый, - подтвердила Марина.

– - В таком случае я все равно достану свой мешок. Там кое-что припасено.

Он начал вываливать на стол бутылки с ликером, баночное пиво, какие-то конфеты, печенье.

– Может, не стоит?- не очень уверенно произнес Валера.

– Распутин может нагрянуть, и тогда не сдобровать. Допинг-контроль... Ты должна привыкать к этому, Вика, у нас очень сложная жизнь.

Но Михалыч его не слушал, он уже гремел стаканами и очень волновался, что в купе, как мухи на мед, слетятся другие, поэтому мы сделаем вид, что спим, компашка такая, что разметут все в одно мгновение.

– А в какой газете тебя похвалили, Вика?
– спросил между делом Михалыч.

Я сказала. Он вытаращил на меня глаза:

– Ты пропала, Вика, ты пропала, и никто тебе уже не поможет!
– воскликнул Михалыч.

– А что случилось?
– удивилась я, хотя и сама прекрасно понимала, в чем дело.

– Ну вот еще,- он по-детски надул губы,- разве ты не читала, какие пасквили они о нас писали?

Эта газета - злейший враг Распутина. Не говори ему, что о тебе там написали. Иначе...

– Ты сам же, Михалыч, как первейшая шестерка и передашь все Распутину,- заключил Валера.

– Нет, нет, Михалыч этого не сделает, я его попрошу лично,-пролепетала Марина, отпивая из банки пиво.

Михалыч и вовсе надулся:

– Да что вы в самом деле, человек еще возьмет да и подумает обо мне ...

– Всё это ерунда,- сказала я,- никто, Михалыч, ничего не подумает. Написали обо мне, могли написать о другой. Дело не в этом. Я рада, что нахожусь в вашей компании. Вы очень милые, симпатичные люди, давайте за вас и выпьем.

Я сделала небольшой глоток ликера.

– Послушай, а у нас всегда есть вакансии. То того нет, то этого... Особенно когда приходит клевая телка,- сказал Валера и кивнул на меня. Тут же его взгляд был перехвачен Мариной.- Да я не о том ... В зале всегда не только одни девчонки, а и пацаны. Им хочется и на хорошие ноги поглазеть, так ведь?

.- Абсолютно верно,- сказал Михал Михалыч,- я бы всегда открывал концерт хорошей девчонкой, это придает особый тонус всему дальнейшему. Вот, помню, у Аллы Борисовны ...