– Вообще ты преуспеваешь. Так одеваться в наше время, да и это,- она показала на мочки ушей.

Что и говорить, брилики Мишель подарил отменные. Это не наше исполнение.

– Трудно, Инночка, трудно. Во всем себе отказываешь, пашешь на этих концертах. А они не всегда такие, как нам нужны.

– А я-то, дура, думала, что любовник богатый. Я рассмеялась:

– А где взять такого? Сейчас такие, что сами не прочь поживиться. Как здесь, у нас. Поволокут спать, а потом бабки выкладывай - за студию, за запись ...

– Да, уж здесь-то полное фуфло,- подтвердила Инка.

И тут объявили: "Ермолина вызывается в студию!"

Я попрощалась с Инкой и подумала, что она мне все же не поверила, в нашей среде много болтают, да и Москва в принципе - большая деревня. Могли меня видеть с кем угодно, е тем же Мишелем. Или Жека... Он-то ясно представляет, откуда и за что ношу я ему виски, сигареты, закуску. Собственно, мне плевать, пускай полощут мое имя как хотят, на самих клейма негде ставить.

Я прибежала в студию, Влад на меня вызверился, сказал что у него сегодня еще ночная запись, наутро ему придется глотать таблетки и бежать к своему кардиологу. Он снова начал пытать меня, точно посадив под капающую воду. Капля кап -есть одна фраза, но она не такая, она совсем не подходит, я полная, конечно же, идиотка - не понимаю его музыку, а ведь . он старался и писал ее для меня, отбросив все остальное, даже очень ответственные заказы, все надо повторить, капля кап -снова не то, ну, осталось же совсем немного, капля кап -готово, можно начинать следующую фразу, но необходимо сделать все так, чтобы она сразу же зацепилась за первую, тогда уж будет полный порядок, я ведь умненькая, талантливая, из меня еще такое получится, если я буду послушненькой. И так бесконечно, и так почти до поздней ночи. Наконец-то все закончено, он снимает наушники, а я буквально падаю в кресло.

– Славно поработали,- говорит он и достает бутылку. Мы делаем по несколько глотков прямо из горла.

Фу, я начинаю отходить. Влад работает, конечно, как зверь, чтобы попасть именно к нему, надо преодолеть немало ступенек. Деньги еще не все (правда, такие, как мои,- вне конкурса), он должен быть уверен, .что его клиент по крайней мере не безнадежно бездарен. Мы отпиваем еще по несколько глотков.

– Что ж, можно и послушать,- говорит он и испытующе на меня смотрит,- я думаю, что ты будешь удивлена,

– Мне страшно,- говорю я.- Сама не знаю почему. Это в первый раз.

– А я тебе скажу, почему. У нас впервые появилось такое ...

– Ладно, давай,- соглашаюсь я.

Он включает запись. Уже с первой минуты у меня мурашки бегут по коже. Неужели это пою я, просто такого не может быть. Вот бы сейчас услыхали эти дуры в воронежском муз-училище, где на меня смотрели как на свихнутую! Я подбегаю к Владу и начинаю его целовать.

– А я говорил тебе - терпи девочка, терпи до самого последнего, если хочешь результата, работать нужно только так, а не иначе. Ты сейчас с этой песенкой пойдешь, все прочие окажутся далеко позади. Ты уничтожишь ихг молодых и старых, одной только песней. Но это начало, поверь мне ...

Мы дослушиваем песню, хлебаем из горла и говорим друг другу приятные слова. В самом деле, это на сегодняшний день шлягер. Влад доказал мне, а .теперь докажет другим, что он не совсем еще утонул в бутылке; когда он заводится, как зверь, у него получается настоящее. Я прощаю ему, что он брал у меня деньги за записанные песни, а потом тянул к себе в постель, заставлял напиваться вместе с собой и выслушивать длиннющие речи о собственной гениальности и никчемности всех остальных, кто уже начал разувериваться в нем, а он сегодня делает ставку на молодых, правильно делает, пройдет немного времени - и от стариков ничего не останется, их ждет сто рублей за концерт перед престарелыми тетками. Мы дослушали песню, еще немного выпили, я заметила, что у Влада изможденное, испещренное густой сеткой морщин лицо.

– Может, тебе на сегодня хватит работать,- сказала я,- поехали куда-нибудь посидим в приличное место, отметим наш первый большой успех.

Он на меня вызверился:

– Да ты что, сейчас придет Распутин! У нас с ним в запасе одна ночь. Не знаю, как я выдержу все... o

И тут в студии раздался звонок. Влад открыл дверь. На пороге стоял Распутин, он протянул Владу руку, сказал:

– Начинаем?

Меня словно не замечал.

– Познакомься, это Вика Ермолина. Мы только что замечательно поработали.

– Я вижу,- сказал Распутин и ткнул пальцем в почти опорожненную бутылку,- ты все-таки неисправим.

– Но это такая песня!
– будто оправдываясь, сказал Влад.

– Я рад за нее,- он на меня так ни разу и не глянул. Ну и пижон!

– Послушай, Влад, я тебе дозванивался весь день. Мне срочно нужен человек в поездку. Кречет захандрил, у Масловского отец в больнице. Все летит... Сорок концертов, по три-четыре в день ... Двоих я нашел. Более-менее... Нужен еще кто-то. Сам я не вытяну два часа.