— Смотри ты! Где воевал-то?

— Халхин-Гол, финская.

— Уважаю. А сюда как попал?

Не вдаваясь в подробности, я поведал ему историю своего персонажа. Старшина покачал головой.

— Бывает. Ну ничего, дот возьмешь — назад вернешься.

— Не хотелось бы…

— Ну так комбат на тебя глаз положил. Это я тебе точно говорю, давно его знаю. Мужик он правильный, зазря не шумит. Солдат бережет, а это — сам понимаешь!

Мы допили чай, посидели еще немного, разговаривая о всяких мелочах. После чего он встал, снял с плеча вещмешок и, покопавшись, вытащил оттуда фляжку.

— Держи. Пригодится, ежели что.

— Спасибо!

Мы попрощались, и я пошел к роте. Времени на отдых оставалось немного, и хотелось поспать по-человечески хотя бы пару-тройку часов.

Я приподнялся над бруствером, вглядываясь в темноту. Темно, только изредка с немецких позиций взлетали осветительные ракеты. В это время по полю быстро бежали изломанные тени, складываясь в причудливые узоры и образуя удивительные картины. Надо же, столько лет воюю, а вот такие картинки вижу впервые. Как-то вот всегда было не до этого. Да и сейчас времени на любование этими абстрактными композициями нет. Я обернулся к группе.

— Готовы?

— Да, — хрипло ответил Чалый.

— Попрыгали!

— Чего?

— Попрыгали, говорю. Чтобы ни у кого ничего не звякало и не шебуршалось.

Минут десять ушло на подгонку снаряжения.

— Лопатки у всех? Заточить не забыли?

— У всех. Заточили — хоть брейся!

— Входим в дот, штыки долой, лопатку в руки. Там тесно, с винтовкой не развернешься, поэтому работаем ею. И парами. Один с винтовкой, второй с лопаткой. Один рубит, второй прикрывает. Все ясно?

— Ясно, — вразнобой ответили бойцы.

— В двери и проемы сразу не лезть! Там, сбоку, почти всегда есть амбразура. Стоящего во весь рост человека валят на раз. Присел — и гранату туда. Или бутылку с зажигательной смесью. Как рванет — заходи. Сразу после разрыва, пока немец не очухался! Под ноги смотрим — могут быть люки вниз. С ними аккуратнее, там, как правило, боезапас хранят. Так что с гранатами туда лучше не лезть. А то будет нам всем большая братская могила.

— Понятно.

— Усвоили крепко! В комнату ворвался, сразу выход в другую на прицел! Второй сбоку от двери или проема, лопатку наготове. Дальше не лезть, это дело следующей пары. Ваша задача — обеспечить им проход к этой самой двери. Гранату можно в дверь сунуть, лишним не будет. Кто прорвется к амбразурам, сразу же за пулемет, надо отсечь подход подкреплений к немцам. Второй пулеметчика прикрывает, мало ли откуда там недобиток какой вылезет? Еще вопросы есть?

— Нет.

— Готовимся. Дистанция друг от друга метра три, чтобы не потеряться в темноте. Ракета взлетит, падай где стоишь и не шевелись.

Бойцы задвигались, осматривая снаряжение. Кто-то спешно закурил, пряча огонек в пригоршни. По окопу двигалась темная масса. Вблизи стало ясно, шло трое.

— Леонов? — Ага, капитан пришел.

— Здесь я, товарищ капитан.

Он подошел ближе. Кто это с ним? Аристов, ну это понятно, он с нами идет. Майор? И он тут?

— Как настроение, Леонов?

— Готовимся.

— Ладно, мешать тебе не будем.

Они отошли в сторону, о чем-то заговорили. С бруствера свесилась голова.

— Эй, головорезы! Где старшой?

— Сам ты головорез! Здесь я!

— Давай за мной двигай, сделали вам проход. Не Невский, но ползти можно.

Так, ползать тут умеют плохо. Дали бы мне волю, я б вас до кровавого пота загонял бы, вы б у меня через Красную площадь туда-сюда раз по двадцать подряд бы ползали. Ладно, хоть немцы далеко, не услышат. Это что за темная полоса? Ага, овраг. Здесь он не глубокий, но широкий. Танк действительно не пройдет. У нас его и нет, так что и думать не о чем. Так, это что? Ага… подножие холма… значит, секрет лежит метрах в ста — ста пятидесяти справа. Лады, пора и к нему в гости.

— Товарищ лейтенант? — шепотом спросил я. Он шел сзади и должен был бы быть где-то рядом.

— Здесь я.

— Командуйте тут, а я к секрету наведаюсь. Посмотрю там, что и как. Не возражаете?

— Давайте, Леонов. Один пойдете?

— Куда ж я один-то? Дайте пару бойцов, пусть подстрахуют меня издали.

Что тут ему сказать? Толку от бойцов — как с козла молока. Но и отпустить меня одного лейтенанту стремно. Я же все-таки штрафник, какое ко мне доверие может быть? Вот задавим дот, тогда и говорить проще будет. Ладно, чего это я разошелся? Не говори «гоп!», пока не перепрыгнешь…

— Леонов?

— Да, товарищ лейтенант?

— Вот двое бойцов, с тобой пойдут.

— Ясно. Так, ребята, штыки примкнуть! Работать штыком, стрелять только тогда, когда уже совсем кранты пришли. Поняли меня?

— Да, понятно все.

— Руку подниму — ложитесь на землю и ползите за мной метрах в двадцати, а лучше и подальше. А то вы мне всех немцев распугаете.

Ну, что, ползем? Пока еще нет. Взятым у саперов щупом я осторожно проверил землю перед собой. Тут их проход заканчивался. Маловероятно, что немцы поставят мины на этом склоне. Он достаточно крут, и лезть по нему проблематично. Да и камешки сверху иногда катятся, не ровен час, и заденет какой. Будет немцам побудка. Однако же черт его знает… метров пятьдесят я прополз достаточно осторожно, мин не было. Значит ли это, что их не будет и дальше? Возьму я левее, мало ли что… Так! Что это тут? Тропа… Предчувствия меня не обманули… Дождавшись бойцов, я шепотом приказал им оставаться тут и смотреть в сторону дота. Хрен его знает, когда у немцев пересменок. Уже более спокойно я двинулся по тропе в сторону секрета. Опа, тропа вниз пошла? Это куда же? Ага, немцы оказались умнее, не стали восстанавливать недострой, а сделали свой дзот. И эта траншея в него и ведет. Пройдя еще несколько метров, я присел на корточки и прислушался. Храп? Спим на посту? Бардак, а не часть! Но мне на руку. Винтовку к стенке, лопатку в руки, штык за пояс. Готов? А то ж… Шаг, еще шаг. Плащ-палатка проход закрывает. Эх, гранату бы сюда! Нельзя, тихо все делать надо. Еще шаг… Готов?