– Давайте заманим северян в горные ущелья. Завлечем их в засаду, а кони наши тем временем откормятся после голодной весны!

А Дабачи сидел под знаменем-тугом с человеческим черепом на навершии. И он рассмеялся:

– С нами духи предков и Тенгри! Мы загребем их в полы халатов, как скотский навоз!

А Рабдан молчал. И вдруг глаза его закатились, а из груди вырвался хрип. Все пали на свои лица, потому что на Рабдана часто сходили мстительные духи. Рабдан снова захрипел – и вдруг заговорил голосом нижнего мира:

– Так и есть! Баба Араган разглагольствует так из страха. Не иначе хитрый байбак Араган желает договориться с ашурутами за нашей спиной! Из трусости и предательства выносит такое предложение баба Араган, который не выходил из дома даже на расстояние отхожего места для беременной бабы! После того как мы сдерем кожу с царя ашурутов и насадим на копье голову его цепного нелюдя, твой хозяин будет следующим! Пусть приготовит острый кол для себя, чтобы нам не пришлось долго рыскать в поисках удобной палки, на которую мы натянем его парой быков!

С такими словами Рабдана Цэван-нойон вернулся в ставку Арагана.

«Сокровенное сказание джунгар»

Через пять дней тридцатитысячная армия ашшаритов прошла пески Харахалчжин-эста и вступила в хангайские степи.

Травы становились все гуще и гуще, горный хребет синел на горизонте, в ложбинах между холмами стали попадаться заросли ивняка и ильма, а потом и тополиные рощицы. Припудренные желтоватой пылью деревья трепал ветер, налетавший то из песков, то с поросших могучими деревьями склонов Хангая.

Кочевники встретили их странно: многочисленные разъезды дозорных сменили летучие отряды всадников в рваных, торчащих ватой халатах, – видимо пленные из покоренных племен, кераитов или меркитов. Их быстро отогнали и стали разбивать лагерь – ряды шатров следовало окружить рвом и частоколом из привезенных на верблюдах кольев.

Утром к ограде лагеря подъехало джунгарское посольство. Ханид-толмач, подросший и даже обзаведшийся отдельными волосками на щеках и подбородке, переводил Аммару, Тарику и стоявшим рядом военачальникам:

– Кочевники называют нас трусами, о повелитель! – Парнишка робко оглянулся на халифа, но Аммар милостиво и ободряюще кивнул – мол, не страшись, за чужие слова не накажу.

– Они говорят, что мы прячемся, как суслики по норам. Но они, мол, нас все равно из нор выгонят, как огонь выгоняет спящих байбаков.

– Как изящно сказано, – усмехнулся Тарик. – Жаль будет, если изысканные цветы джунгарской словесности окажутся навеки утрачены. Хорошо бы пару местных поэтов привезти в аш-Шарийа – в клетке, для развлечения. Согласен, Аммар?

Стоявшие рядом с халифом и нерегилем военачальники вежливо засмеялись – хотя всем было не до смеха. Самийа мог злословить и издеваться сколько его сумеречной душе было угодно, но джунгары почти вдвое превышали ашшаритов числом. Вдвое – это если считать пленных из покоренных племен. Но все равно – вдвое. И тут была не укрепленная неприступная Фейсала, за стенами которой можно было девять лет сидеть в осаде и не истощить припасы. Кругом стелилась враждебная степь, из которой в любой миг могли вынырнуть десятки и десятки тысяч раскосых людей на мохнатых выносливых лошадках.

Послушав выкрики кочевников, Ханид сказал:

– О мой повелитель! Они требуют поединка! Причем не конного, а пешего, на саблях! Требуют, чтобы против их хана вышел самолично северный царь!

– Передай им – пусть их хан попробует сначала одолеть раба из рабов северного царя, подающего ему по утрам полотенце. Все, я пошел, – сообщил Тарик и, не дожидаясь ответа, повернулся, чтобы спрыгнуть с земляной насыпи.

– Это безумие! – рявкнул командующий Правой гвардией Хасан ибн Ахмад. – Повелитель, прикажи, чтобы самийа не покидал лагерь!

– Тарик, стой, – быстро приказал Аммар. – Это уловка. На тебя выскочит конный отряд и либо заарканит и уволочет в ханскую ставку, либо порубит в лагман-лапшу. Тебе нечего делать ни в лагере джунгар, ни в лагмане.

Нерегиль мгновенно развернулся обратно и прошипел:

– Аммар, ты, перед лицом войска запрещаешь мне выйти против какой-то грязной толпы, во главе которой стоит повивальная бабка?!

– Там засада! – никого не стесняясь, заорал в ответ Аммар.

– На западе мне расставляли засады не чета этим! Я дрался с огненными демонами, и мой государь не удерживал меня за рукав с увещаниями: «Осторожно, Тарег, ты можешь обжечься, осторожно, ты можешь удариться»! – взорвался в ответ нерегиль.