Усилив агентурное наблюдение за ГМТХУ, чекисты собрали достаточно материалов уликового характера и на их основе подготовили докладную записку в Реввоенсовет Республики и запросили у военного руководства санкции на арест ряда ответственных должностных лиц, включая и начальника ГМТХУ Измайлова. Всего было арестовано девять человек [1198] .

Во избежание предвзятого отношения к своим следственным действиям со стороны Л. Троцкого и его ближайшего окружения, Особый отдел и Экономическое управление ГПУ обратились в Военную прокуратуру Верховного суда РСФСР с просьбой выделить своих представителей в общую следственную бригаду. Масштабы преступной деятельности руководителей ГМТХУ поражали. Достаточно сказать, что сумма «вознаграждений» за каждый контракт по поставкам доходила до 25 % стоимости заказа [1199] .

Огромный убыток государству был нанесен контрактами о поставке угля для флота, о пошиве обмундирования для личного состава и т. д.

Еще не закончилось расследование по ГМТХУ, как особисты в октябре 1924 г. возбудили уголовное дело на руководителей и некоторых сотрудников Ленинградского военного порта (ЛВП). Чтобы легализовать полученные ранее агентурные материалы, Особый отдел ЛВО настоял на создании комиссии по проверке ЛВП. В ее состав вошли представители морского ведомства, финансового контроля, рабоче-крестьянской инспекции и ГПУ. Судя по докладам ПП ОГПУ ЛВО в Центр, члены комиссии, включая и ее председателя, проявили колебания при проведении проверок, «боясь вскрыть грандиозные хищения» [1200] .

Штаб флота тоже тормозил работу — по поручению некоторых должностных лиц из дел вырывались и уничтожались документы, имеющие существенное значение для расследования. И тем не менее чекисты и прокурорские работники продолжали свою работу. «Уже в ГПУ у дела ЛВП терялись границы, — докладывал своему руководству в Москве помощник прокурора Верховного суда РСФСР Кондушкин, — пришлось обрубать концы, выделять из него дела…» [1201]

Преступные действия подследственных заключались в систематических хищениях в крупных размерах и взяточничестве. Следователей поразил тот факт, что «кредиты, отпускаемые Высшим морским командованием порту, не обосновывались строго проверенными сметами, в результате чего отпускаемые деньги расходуются не по назначению, что вошло в общую практику и за истекший 1924 год достигает 70–80 %, а по некоторым статьям и все 100 %» [1202] .

По делу ЛВП привлекались к ответственности 123 человека. Только по доказанным в Ленинградском губернском суде преступным эпизодам ущерб для государства составил 21,2 миллиона рублей [1203] .

Как уже упоминалось, из уголовного дела ЛВП был выделен ряд других дел, в том числе по Фондовой комиссии Балтфлота. В докладе помощника начальника 4 отделения Особого отдела ОГПУ Т. Стасюка (от 6 марта 1925 г.) читаем: «Особый отдел ЛВО путем агентурной разработки установил, что Фондкомиссия Балтфлота, с момента ее организации (начало 1922 г.) до сих пор занималась преимущественно преступной деятельностью, в результате чего нанесла государству ряд крупных убытков, точные цифры коих еще не установлены» [1204] .

Администрация БФ реализовала большое количество имущества флота (суда, машины, металлы и т. д.) под видом негодного. К примеру, в Кронштадте были проданы 10 тысяч пудов водопроводных труб, а купивший их за бесценок спекулянт при перепродаже получил выгоду в 900 %. В другом случае нэпман, раздавая взятки, купил по заниженным ценам столько плавсредств, что смог открыть свое пароходство на Неве и даже успешно конкурировал с Госпароходством [1205] .

Огромные убытки для государства особистам удалось вскрыть по делу Технического управления при помощнике командующего морскими силами РККФ в Ленинграде. Основным обвиняемым являлся заместитель председателя судостроительного треста Алексеев. Он и еще 15 человек обвинялись во взяточничестве и умышленном расстройстве спецснабжения РККФ, что существенно подрывало боевую мощь флота [1206] .

В 1925 г. Особый отдел ОГПУ возбудил уголовное дело в отношении начальника штаба РККФ А. Домбровского за присвоение части средств, выделенных на работу Морского уставного комитета. После предъявления обвинения особисты передали уголовное дело в военную прокуратуру МВО [1207] .

С учетом прежних заслуг перед Советской властью и полного раскаяния А. Домбровский не был осужден, однако был снят с занимаемой должности, а в 1929 г. уволен в запас [1208] .

По данным агентуры Особого отдела ОГПУ, легализованным в ходе официальных проверок, к уголовной ответственности привлекался начальник Главного хозяйственного управления Красной армии Д. Кан. В ходе открытого судебного процесса было установлено, что он и еще группа комсостава управления организовали крупное хищение мануфактуры, предназначенной для пошива военной формы.

В своей обвинительной речи военный прокурор Н. Кузьмин заявил, что «Кан и ему подобные стараются нас разложить, задержать наше движение вперед. И поэтому сидящие на скамье подсудимых прежде всего — наши классовые враги» [1209] .

В выявлении хищений государственных средств и взяточничества особистам помогали и другие подразделения ОГПУ, включая даже Иностранный отдел. Так, в июле 1930 г. разведка выяснила, что приезжающие в Берлин специальные закупочные комиссии от различных управлений военного ведомства, минуя инженерный отдел советского торгпредства, устанавливают прямые контакты с иностранными фирмами и пытаются разместить заказы. Зачастую сделки, заключенные указанными комиссиями, являются убыточными. Только один заказ у фирм «Юнкерс» и «БМВ» превысил реальную стоимость на 2 миллиона 900 тысяч немецких марок Еще 200 тысяч марок составил убыток при заключении контракта с фирмой «Крупп». И таких примеров имелось немало [1210] .