После чая мы с Сибил уютно устроились у камина, ожидая прихода Тернеров и приезда Рэя Готлиба. А тетя ушла к себе, подыскивать среди нескромного множества шляп ту, которая реже всего мелькала на виду сельских модниц.

Как-то незаметно для меня подруга подвела разговор к Дамьяну Клиферу. Прежде я рассказывала ей о нем, правда, без излишних откровений и, не вдаваясь в подробности. Но от Сибил не ускользнула моя крамольная склонность к нему.

— Тебя влечет к нему? — спросила она без обиняков.

— Да, — призналась я.

Сокровенное слово сорвалось с губ непослушной птичкой и, вспорхнув, растаяло в воздухе, оставив после себя горький привкус на устах. Признание это далось мне на удивление легко.

— Так было всегда. С самой первой встречи. Еще в детстве он вызывал во мне жгучий интерес. А теперь…теперь он владеет всей моей жизнью.

— Я понимаю почему. Он очень…необычен. Я никогда не встречала человека, похожего на мистера Клифера. Если он захочет, он может быть привлекательным. Но у него недобрый взгляд. Он смотрит на людей, как… процентщик на попавших в долговой капкан заемщиков. Только, прошу тебя, не сердись на меня! Я, наверное, слишком утрирую, ведь, я совсем не знаю его. Мне кажется, он из тех, кто способен на самые скверные поступки. И никто не может быть спокоен, находясь в его обществе.

— Не беспокойся за меня. Я настороже. Будь я мужчиной, с каким бы наслаждением я расквасила его заносчивый нос! Но, что греха таить, меня все равно тянет к нему, словно под действием приворотного зелья. Я не должна поддаваться его колдовству иначе могу навлечь на свою непутевую голову крупные неприятности.

— Но, Роби, признайся — это неприятности, которых тебе самой хочется. Будь честной, ты же понимаешь, что, без него твоя жизнь станет пустой…если ты на самом деле любишь его.

— Я запуталась, Сиб, я сама не знаю, чего хочу. Я полна решимости сопротивляться искушению, и в то же время мне доставляют удовольствие попытки завоевать меня.

— Но ты не можешь бегать всю жизнь.

— Нет, не могу. Я отважусь на что-нибудь, обязательно отважусь. Только не сейчас…

Грохот подъехавшей к дому повозки прервал наш разговор.

— Твой жених прибыл, — заметила я, улыбаясь при виде озарившегося лица подруги. Она спешно вскочила на ноги, подбежала к окну и, отодвинув занавеску, выглянула на улицу.

На дольку самого крошечного, быстролётного мига я позавидовала ее счастью. Почему и у меня не может быть такой безмятежной любви, покойной, как бирюзовая гладь воды во время безветрия, когда даже ее глубины, словно бы, излучают дремотное, благостное солнце?

— Это не Рэй, — пробился сквозь думы разочарованный голос Сибил.

— А кто же? — отстраненно спросила я.

Но она не успела ответить. В комнату влетела тетя Гризельда, на ее челе клубились тучи.

— Что, черт возьми, этот наглец делает у моих ворот?!

Я, как ужаленная, сорвалась с места и подскочила к окну.

Наполовину скрытая живой изгородью на дороге стояла обыкновенная деревенская тележка с резвой Стрекозой, впряженной в оглобли. На широкой перекладине в вольготной позе сидел Дамьян, перекинув через колено поводья. Вдруг он, как будто почувствовав мой взгляд, поднял голову и, посмотрел прямо на меня. Я не стала задергивать занавеску и скрываться, словно какой-нибудь соглядатай, застуканный у замочной скважины. Лицо Дамьяна исказила наглая ухмылка, он чуть склонил голову с намеком на поклон и поднес руку к кепи в приветственном жесте.

— Ты знаешь, что ему понадобилось? — сурово вопросила тетя, подойдя ко мне и отдернув на всю ширь окна занавеску, встала рядом, заполнив своей значительной фигурой весь проём. Всё с той же дерзкой ухмылочкой Дамьян поклонился и ей.

— Он обещал Виолетте сопровождать нас на праздник.

— О, Господи, девчонка совсем спятила?!

— Похоже на то, — нервно засмеялась я и отошла от окна.

— Только не вздумай своенравничать, Роби, — грозно сказала тетя Гризельда, — а то с тебя станется! Каким бы мистер Клифер не был нежеланным гостем, все же он наш гость… Он что, так и будет сидеть там? Почему он не заходит?

— Может быть, так лучше, тетушка?

— Я не потерплю, чтобы перед моим домом мозолил глаза всем сплетникам самый отъявленный мерзавец во всем графстве.

— Дамьян не самый отъявленный, полагаю, есть гораздо хуже. Временами он вполне приличный человек.

— Этот аргумент не расположит меня к нему. Но мы ни на йоту не отступимся от своих обязанностей и, в отличие от этих замковых ханжей, проявим безупречные манеры. По крайней мере, хорошее воспитание защитит нас от его дурного воздействия! Финифет!