Он испытывающе взглянул на меня. Нахмурившись, я молчала. Мы никогда не ходили на скачки. Тетя Гризельда говорила, и была права, что это развлечение не для юных девиц. Там собирался весь окружной сброд, делали ставки, рекой лилось пиво и, естественно, устраивали драки. Неоднократно мы слышали о несчастьях, когда мужчины падали с лошадей. Редко, но случался и смертельный исход.

— Конечно же, она пойдет!

— Наверное, мы не должны туда идти, — попыталась вставить Сибил.

Не дождавшись моего ответа, Дамьян переключился на молодого врача.

— Ливингтон, а вам нравятся скачки или ваше хобби — орнитология?

— С чего вы взяли? Никогда не увлекался птицами.

— Странно, тогда отчего же ваши силки расставлены на одну своенравную и очень неразумную пичужку

— Не понимаю о чем вы, Клифер!

— Думаю, — строго прервала я обмен любезностями, — ничего страшного в том, что мы один раз посмотрим скачки, не будет.

— Роби, — услышала я тихий возглас Сибил, она встала между мной и Николсом и прошептала. — Не поддавайся ему. Он намеренно провоцирует тебя, это же и глупцу ясно.

— Поздно, Сиб, уже поздно, — ответила я ей не менее горячим шепотом. — Борьба, происходившая в моем сердце, закончилась бесславным провалом

— Поразительно, как ты согласилась?! Я до сих пор не верю, что ты осмелилась!

— В этом нет ничего поразительного, Летти, — спокойно ответила я. — Если бы в скачках было что-то непристойное, вряд ли бы их проводили недалеко от ярмарки и гуляний. Уверена, среди судей присутствуют члены комитета. Конечно, мне не хотелось бы, чтобы тетя Гризельда видела нас там. Но не думаю, что мы совершаем что-то плохое.

— Невыносимо быть благовоспитанной, как ты! Лучше слечь в гроб, чем нагонять на всех тоску и скуку!

— Ты повторяешься. Это тоже несколько утомительно.

— Фи, — следуя неизменной привычке, Виолетта резко сменила тему. — Глупости, что рядом с Дамьяном мы подвергаемся опасности, Единственное, что нам грозит — это косые взгляды черствых снобов. Но их происки меня не волнуют. Признай, Дамьян неподражаем! Мне кажется он, и только он, может украсть мое сердце.

— А сколько раз крали до него? Твои любовные романы слишком коротки, чтобы вести счет?

— Что ты знаешь о таких романах? Тебе они неведомы!

— Ты права, ничего не знаю, и не хочу знать впредь.

— О, как мы целомудренны! — язвительно ввернула Летти. — Вы с Сибил всегда были эталоном всех мыслимых достоинств, а я тем самым уродом, что отравляет жизнь всем вокруг… Монашки!

— Мы просто не так глупы, если это то, что ты имеешь в виду.

— Я тоже не глупа! Только у меня есть то, чего не достает вам, — смелость! — презрительно ответила она. — Смелость быть свободной, быть самой собой. Делать то, что мне нравиться, поступать, так как считаю нужным! Я свободна от всех и вся!

— Именно свобода позволяет тебе так легко избавляться от добродетели и пренебрегать чувствами близких.

— Оставь в покое мою добродетель! У нас разные понятия о том, что полезно молодой девушке. Тем более легкий роман не отразится на моей добродетели.

— Правильно, у тебя ее и так не хватает, едва ли заметишь потерю.

— Ты противоречишь сама себе, — Виолетта прищурилась, — ты сама не прочь закрутить роман с Николсом! С самого начала ты только и делаешь, что флиртуешь с ним.

— Я не флиртую. Мы старые друзья, ты же не можешь этого отрицать.

— Но старые друзья не ведут себя, словно узурпаторы!

— Ты что, злишься из-за невнимания к тебе Николса? — шелковым голосом спросила я. — Неужели, тебя волнует какой-то деревенщина, когда рядом неподражаемый мистер Клифер.

— Но он мой! Он всегда был моим. Оставь его в покое!

— Не ты ли сравнивала его с любимой комнатной собачкой, которая таскает за тобой домашние тапочки. Что тут удивительного, если Николсу надоело это занятие…