— Да, знает… знала…

Она замолчала, потом взяла в руки другую книгу.

— Это стихи для папы. Они очень романтичные, как раз в его духе, — я слабо улыбнулась. — Хотя, я так и не расшифровала третье слово, что оно означает?

Тетя Гризельда смотрела на меня, и по ее бледному круглому лицу текли слезы.

— Найтингейл, я должна тебе сказать про вашу кухарку и ту старушку…

Когда она это произнесла, я вдруг поняла, что она хочет мне сказать. Я сжала кулаки и уставилась на проносящиеся мимо деревья

— Мисс Элли умерла в тот же день, что и твои родители. Не выдержало сердце.

По стеклу зашелестел мокрый снег, и серые деревья за окном стали размываться. Где-то далеко виднелись черные крыши домов, и одинокими огоньками горели окна.

— Вашу кухарку нашли мертвой на следующий день после трагедии. Зарезалась кухонным ножом. Говорят, она не пережила смерти своей хозяйки и сошла с ума.

Я знаю. Я видела ее рыбьи сумасшедшие глаза.

— Найтингейл, книга, которую ты хотела подарить своей матери, на французском языке. Это Шекспир «Ромео и Джульетта». Подарок отцу — это «Древнегреческие Элегии и Эпитафии».

— Что такое эпитафии?

— Прощальная надпись на могильном камне.

Я долго молчала. Теперь между нами не было недосказанности.

Иногда матушка пересказывала свои любимые книги, которых у нас не было в Литтл-Хаусе. Когда-то она рассказывала и про «Ромео и Джульетту». Даже зачитывала некоторые отрывки наизусть. Помню, я сильно переживала за влюбленных, которые могли жить долго и счастливо, но из-за роковой случайности смерть настигла их в один день…

— «Но не было судьбы грустней на свете, чем выпала Ромео и Джульетте», — прошептала я, пришедшие на память слова и беззвучно взмолилась, — Господи, прости меня! Простите меня…

Какие страшные подарки я приготовила родным! Как будто предсказывала их смерть! Как будто все знала! Эта мысль обрушилась на меня, словно дьявольское лезвие гильотины. В глазах соткалась плотная пелена слез. Из-за нее я ничего не различала перед собой. Я часто заморгала. Но слезы не хотели выливаться из глаз.

— Теперь я вспомнила, зачем мисс Элли платочки.

У меня не было сил говорить, но слова сами находили выход и рвались наружу.

— Она сказала, что для ее погребального узелка нужны платочки. Она всегда хотела шелковые. Белые с голубой вышивкой.

Всю оставшуюся дорогу до Уилтшира мы проехали молча.

Трагическая случайность изменила всю мою жизнь. Я лишилась родителей, но обрела тетю Гризельду. Не знаю, что со мною сталось бы, если бы не эта волевая и жизнерадостная женщина.

В Сильвер-Белле вместе с тетушкой и Финифет зима пролетела незаметно. Горе, постигшее меня в светлый праздник Рождества, не забылось, но со временем притупилось, так что я уже без слез вспоминала своих близких и то время, когда впервые приехала в деревню Гарден-Роуз.

Я помню, как зимним утром мы прибыли на вокзал в Солсбери. До обеда, когда за нами должны были приехать из деревни, у нас оставалось время, чтобы погулять по городу. Мы выпили по кружке горячего шоколада в кондитерской и забежали в магазин ткани, где тетя сделала крупный заказ. Увидев мое удивление, она пояснила, что занимается шитьем.

— Это единственное дело, которое мне по душе… Девушкам из приличной семьи, оставшимся без средств к существованию, приходится самим строить свою жизнь. И у них для этого только два пути — выйти замуж или найти место, соответствующее положению. К замужеству у меня, похоже, выработался стойкий иммунитет, так как я еще ни разу не поддалась любовной лихорадке. А выходить замуж без любви — зачем мне такое ярмо на шею?!

Она немного печально улыбнулась, как мне показалось, сожалея, что ни разу не теряла контроль над своим сердцем.

— Выбор места тоже небольшой, — продолжала тетя, — либо стать гувернанткой, либо компаньонкой у какой-нибудь капризной старухи. Но какая из меня гувернантка? Мой командный рык вызовет столбняк у любого ребенка. А стать компаньонкой — преждевременно свести в могилу свою нанимательницу. Нет уж, увольте, не хочу брать грех на душу. Я выбрала иной способ зарабатывать на жизнь, совершенно неприемлемый для леди. Стала портнихой. Но меня это не смущает. Я люблю шить.

На вокзале нас уже ждали. У старой крытой коляски стоял мужчина, поразивший меня своим видом. Он был небольшого роста, но с самыми чудными усами, которые я когда-либо видела. Усы были густыми и пушистыми у основания и залихватски закручивались на концах в тугие спиральки. Я подозревала, что такому эффекту они обязаны не матушке-природе, а искусному цирюльнику. Пока мужчина грузил вещи в коляску, тетя Гризельда шепнула мне на ухо.

— Бедный Том, вот уже три года участвует в конкурсе «Самый усатый усач» и каждый раз занимает второе место. В этом году он проиграл мистеру Лонгботтому. Тот умудрился отрастить усы в фут длиной в одну и другую сторону!!!