Миссис Уолтер побледнела еще сильнее, чем была и, пытаясь скрыть неловкость, закашлялась в батистовый платочек. Ее мать брезгливо поморщилась, словно звук кашля вызывал в ней отвращение, и обратилась к тете Гризельде, демонстративно проигнорировав меня.

— Мисс Уилоуби, полагаю, вы хорошо доехали? Мы редко принимаем гостей, и еще реже отправляем за ними экипаж.

Это был явный намек на наше стесненное положение, и если леди Элеонора хотела смутить этим тетушку, то не достигла своей цели. Тетя очень любезно ответила, что кучер, как и следует путному слуге, безупречно выполнил свои обязанности, и что многие могли бы поучиться у него хорошим манерам. Судя по красным гневным пятнам, появившимся на щеках леди Редлифф, этот намек имел гораздо больший успех. Элеонора поняла, что в лице мисс Уилоуби встретила сильного противника, и в ответ лишь едва кивнула, переводя взгляд на стоявшее спинкой к нам кресло. Она будто укоризненно смотрела на кого-то, и у меня все больше крепло подозрение, что там действительно сидит старый граф. Когда же леди Редлифф осуждающе заговорила, обращаясь к креслу, в этом не осталось никаких сомнений.

— Лемуэл Эдвард Вильм Сноу, восемнадцатый граф Китчестер! Отчего же вы не торопитесь продемонстрировать гостям хорошие манеры и, как подобает, встретить свою внучку? Мы все в большом замешательстве. Ведь это ваши гости!

— Я трушу, как нашкодивший мальчишка! — услышала я хорошо знакомый каркающий голос, эхом разнесшийся по залу.

От неожиданности у меня подогнулись колени, и я схватилась за тетушку, чтобы не упасть. Она озадачено спросила, в чем дело. Но я была слишком потрясена, чтобы отвечать. Да и вряд ли смогла бы выдать что-нибудь внятное.

— …Прячусь и тяну время, боясь услышать обвинительный приговор за свою проделку, — тем временем грохотал голос. — И надеюсь, что баловство не обернется мне наказанием…

Я видела, что никто не понимает о чем разглагольствует маленький старик, появившийся из-за кресла. Он был в синем вельветовом сюртуке и таких же штанах, зеленой рубашке и с шелковым красным платком, повязанным на тощей шее кривым узлом. В этой одежде старик выглядел еще смешнее, чем в привычном зеленом сюртуке, и напоминал одряхлевшего линялого попугая. Но ни в его глазах, ни в глазах окружающих не было ни тени смеха. Прежде озорное морщинистое личико старика сейчас было сурово и надменно. Мы, не мигая, уставились друг на друга, и мне показалась, что прошла целая вечность, прежде чем я смогла заговорить.

— Вы любите дурачить людей, мистер Лемуэл, и уверяю вас, в этом вы настоящий гений!

Я слишком негодовала, чтобы помнить о собравшихся в зале людях. Поэтому, слегка растерялась, когда тетя и леди Элеонора почти одновременно воскликнули:

— Вы знакомы?

Но ни я, ни граф не ответили им. Зато это вмешательство охладило меня. Все-таки я считала себя достаточно разумным человеком, чтобы устраивать безобразные скандалы. Опомнившись, я взяла себя в руки и уже достаточно спокойно обратилась к старику.

— Зачем вы сделали это?

Старик выразительно глянул на меня.

— Ты хотела все узнать! А я захотел доставить себе удовольствие и рассказать тебе обо всем.

— Вы все разыграли как по нотам. Теперь я понимаю, почему вы не хотели торопиться с рассказом о графе Китчестере и предлагали оставить его на десерт. Ну что ж «десерт» получился весьма эффектным и, надо сказать, поучительным.

— Нет, это не десерт, Найтингейл. Я обещал, что ты узнаешь все о графе, но я не могу выполнить это, будучи мистером Лемуэлом.

— Тогда почему вам просто не признаться? Зачем нужен был этот спектакль?… Ах, ну да, понимаю, вы нашли способ развлечься. Ваша жизнь слишком пуста и слишком скучна, чтобы пренебрегать таким подарком судьбы!

Граф хмыкнул и лукаво сощурился, в один миг, превратившись в того забавного старичка, которого я уже успела полюбить.

— Я знаю, тебе тяжело сейчас принять все случившееся. Мне многое надо объяснить тебе, чтобы ты поняла и… возможно… простила меня. Но я уповаю на завтрашнюю встречу…

— Завтрашнюю встречу? — переспросила я с сарказмом. — Вы думаете, что она состоится?

— Это тебе решать. Ты слишком любопытна, чтобы остановиться в шаге от самого интересного.

Я не успела ничего сказать. От стола раздалось звонкое хлопанье, и насмешливый женский голос произнес:

— Браво! Браво! — Джессика сделала еще пару хлопков, продемонстрировав изящные белые руки с длинными пальцами. — Никогда не думала, что семейные сцены могут быть такими захватывающими! Прямо шекспировские страсти! Я жадно ловила каждое слово.

— А вы впечатлительны! — сообщила ей тетя Гризельда. — Разве это модно в наше время?

— Хватит сорить словами! — леди Рэдлифф позвонила в серебряный колокольчик, стоявший на низком столике у ее кресла, и без чьей-либо помощи величественно поднялась. — Из-за твоих нелепых эскапад, Лемуэл, обед задержали на десять минут.

В зал вошла дородная женщина в несвежем фартуке и штопаном чепце.

— Подавайте обед, миссис Гривз, — велела Элеонора и после того, как женщина вышла, обратилась к графу. — Вспомни же о манерах! Ты не представил нас своим гостям!