Макс: Так ты против, и вы не берете меня с собой?

Георгий: Ты и сам все понял.

В комнату заглядывает несколько человек.

Макс (деланно веселым тоном обращается к Ларе): Лара, давай, что ли, потанцуем?

Лара (встает с дивана): Да, конечно, обязательно потанцуем, Максим.

Максим: Только музыки нет.

Лара (очень сочувствующе ему): Ничего, я без музыки очень люблю.

Они некоторое время танцуют.

Максим: Слушай, что-то ты очень грустная. И я тоже – очень грустный.

Он останавливается.

Макс: Что-то мне тошно, Лара. Я пойду.

Лара: Да… Но погоди, послушай меня, не слушай его, а послушай меня: у тебя все будет очень хорошо.

Макс (оживившись): Да? Ты так думаешь?

Лара: Я же знаю, я все всегда предчувствую. Как я говорю, так и сбывается. Ты должен быть сильным. У тебя все будет просто замечательно. Тебе еще все будут подражать и завидовать. Я… просто обещаю тебе. Ты мне веришь?

Максим: Тебе? Верю. Ну, пойду. (Уже громко обращаясь к Георгию.) Она первая бросила меня. Для таких, как ты, это очень важно…

Лара: Что?

Максим пронзительно всматривается в нее, пытается улыбнуться.

Максим: Ну, пока.

Лара: Прощай-прощай.

Максим: Что ты так прощаешься, как навсегда?

Лара пожимает плечами.

Максим: Господи, Лара, самое главное…

Лара: Что?

Максим: …объясни мне, как они взлетают, эти ваши самолеты? Всегда хотел у тебя спросить.

Лара: Сама не понимаю – они такие тяжелые.

Максим кивает.

Максим (смотрит ей в лицо): Ну, все, запомнил тебя до следующего раза.

Он уходит.

Пауза.

Георгий (со своего дивана): Что стоишь? Ну, беги, догони его, поцелуй, как того летчика… Ты шизофреничка, наверно?

Лара: Я не обижаюсь на тебя.

Георгий: Ты такая вся странная и ненормальная, да?

Лара: Да. Вот все-таки тебе хочется более нормальную. Я стараюсь, но не устраиваю тебя, но ты зря так предпочитаешь нормальных… Я не обижаюсь на тебя. Не все такие сильные, как ты. Ведь он у тебя просил помощи?

Георгий: Меня не касаются его трудности. Я сам ни у кого ничего не просил. Никогда.

Лара: Как будто ты никогда ничего в жизни не терял.

Георгий: Не терял. Все, что должно отвалиться, должно отвалиться и умереть.

Лара: Нет, нет!.. Но ведь это же какой-то у тебя дефект – быть таким холодным, совсем не жалеть живых людей. По-моему, у нас у всех жизнь и так короткая, по-моему, люди и так беззащитны, смертны, под этими костюмами бьются живые сердца, все так недолговечны…

В комнату заходит еще один приятель. Она осекается. Берет сумочку. Выходит в дверь.

Лара: До свидания.

Георгий плотно сидит на диване, даже не взглянув, не шелохнувшись.

Наконец, произносит жестко: – До свидания. И она уходит.

Салон самолета. Пассажиры уже все вышли.

Лара слышит звон разбитой посуды. Заглядывает за занавеску. Мышка, вся заплаканная, подбирает упавший поднос. Рядом стоит дико удивленный и встревоженный командир.

Лара: Что с тобой? Почему ты плачешь?

Мышка: Я уронила чашки, разбила всю свою пудру, тени – все, что у меня есть… Так стало жалко!.. (Иона опять принялась всхлипывать, подтирая рассыпавшиеся краски из сумочки.)

Лара (отводит летчика в сторону): Почему она плачет? Что ты с ней сделал?

Командир: Ничего, я попросил воды, выпил стакан, отдал ей, а она вдруг заплакала. Это что-то женское. Может, у нее горе, но так резко!..

Лара (присаживается на корточки, помогает Мышке): Ничего, ничего, я подарю тебе свою новую пудру. Какая ерунда! Из-за этого плакать.

Мышка: Мне просто стало обидно, что он со мной не мужчина. Ему все равно, есть я, нет меня. Знаешь, обидно, что не мужчина. Со мной. Я редко плачу. Я открою тебе один секрет: я плачу тогда, когда кто-то рядом должен умереть.

Лара: Да ты что? Зачем тебе это? Ты хочешь, чтобы командир умер?

Мышка: Вот не знаю я, просто у меня такая примета! (Ей стало легче.)

Лара: Давай я тебе подарю свою пудру лучше. (Она вынимает из сумочки новую коробочку. Кладет на столик.) Возьми.

Мышка (гордо и прищуренно): Я просто сказала самой себе, я вот сейчас заплачу! И разрыдалась, а он испугался! Мне стало просто так обидно, так обидно. У меня было тридцатилетие, а он мне ничего крупного не подарил!

Лара: Так у тебя когда было день рождения? Ведь давно уже?