Он стоял, прижавшись к стеклу, и всматривался сквозь нее, как призрак. Ей стало и страшно, и стыдно, и больно. Она стояла и смотрела на него, пока он едва не махнул ей рукой, слабо-слабо, как прощаясь, будто он уплывал на пароходе, и вдруг отошел.

Чья-то рука опустила занавеску. В ту же секунду к ним вышел Господин.

Сели в его машину. Рита с Ривой сзади. Сначала ехали молча.

Рива (кричит, ощупывает себе шею): Хочу курить! Где я была? Я задыхаюсь! Дайте мне курить!

Господин (злобно): Не будешь ты курить. Сиди молча.

Рива: Не приказывай мне! Ты кто такой, чтобы мне все время приказывать, а?

Рита: Не говори, не говори ему ничего сейчас…

Рива: Ах, оставь меня, пожалуйста, Рита. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Лучше, чем я, к тебе вообще никто не относится, и поэтому оставь меня! Дай мне лучше покурить. Жизнь такая короткая, раз, два, три, вот что можно успеть сказать, даже три не успеешь, и она уже кончится! (Протяжно декламирует. Берет у Риты сигарету.) Дайте прикурить!

Господин: Не будешь ты курить!

Рива: Буду курить! Господи, кого вы боитесь, Рита? Его? Это ради него ты боишься быть счастливой? Да кто ты такой, чтобы распоряжаться здесь, ну-ка останови машину! Ты, капиталист проклятый! Уркаган ебаный, да кто ты такой! Да как ты смеешь тут?

Рита (шепчет): Умоляю, только не выдавай нас…

Рива (громко): Да не бойся ты его! Я не скажу твоей тайны! Скажу только, что он дерьмо! Да, вообще, скажи ты ему, что ты его боишься? А?

Господин останавливает машину, поворачивается к Риве.

Господин: Не будешь ты здесь курить, убирайся из моей машины! Приживалка вонючая!

Рива: Да ты сам убирайся из моей жизни! Кто тебя звал? Да она не любит тебя, она с тобой ради твоих денег!

Господин прицеливается и старается через Риту, которая загораживает подругу, через сидение схватить Риву за воротник. Та выворачивается и ударяет тому кулаком прямо в лицо.

Господин: Ах ты, пидорастка! – И ударяет ту кулаком. Несколько раз. Та, пьяная, не особенно ощущает боли, дергает ручку у дверцы, чтобы выпрыгнуть из лимузина Господина.

Рива: Блядь, сука, сволочь!.. Ах ты пидораст сам! – Выскакивает из машины. С улицы кричит: – Она тебя не любит, капиталист проклятый! Она с тобой только из-за бедности была!.. Да я с тобой разговариваю только из-за Риты и Михаила!

Господин на эти слова тут же выскакивает и гонится за отбегающей Ривой. Та комична и жалка – беззащитна и агрессивна: расстегнутая, растрепанная, как Кабирия.

Выскакивает перепуганная Рита, она пытается встать между ними, Господин хочет ударить Риву.

Господин: Ах ты, сучка! Разорву тебя сейчас, ах ты!.. Пьяница!

Рива (возмущенно): Я? Это ты наркоман!

Рива отбегает… Отбежала на два шага и продолжает выкрикивать матерные ругательства, грозить кулачком, стоя почему-то на одной ноге.

Господин: Ах ты, сучка, пускай уходит, иначе разорву…

Отходит, садится в автомобиль.

Рита идет к Риве. Та отбегает от нее, как дикая собачка.

Рива {жалобно подвывая слова): Ах, вот ты какая, Ри-и-та! Я относилась к тебе лучше всех, лучше всех, лучше всех, никто к тебе не будет так относиться, ты не знаешь, Рита!..

Рита: Иди сюда, Рива. Я не против тебя… прошу…

Рива: Нет, ты мне не друг уже. Ты мне точно враг. Ты с ним. Ты как они, все лажа! Да кто он такой вообще? Э-эх!

Она опять отбегает на порядочное расстояние.

Рива: Не подходи ко мне! Все! Прощай! Я теперь тебя тоже ненавижу!

Стоит, пошатываясь, на середине шоссе, ловит машину, криво и по-бесовски улыбаясь – она как безумная в пьяном виде.

Рита {жалобно): Рива!

Перед той остановилась машина. Рива, не спрашиваясь, садится в нее. Рита бежит к машине, заглядывает в нее – там трое молодых парней.

Рита: Куда ты? Куда ты?

Рива: Иди ты на хуй, любимая Рита!

Хлопает дверью, и машина со злорадным водителем, его снисходительными товарищами и пьяной подругой резко отъезжает в ночь.

Господин сигналит ей из машины. Рита проходит мимо нее. Он едет параллельно с ней.

Господин: Что она тут говорила, а? Вот ее истинное лицо, а ты всем веришь. Садись, надо поговорить.

Рита перешла на другую сторону шоссе.

В гостинице, в одной из полутемных комнат номера, на кровати у Михаила сидел один из прислужников. Поставив на край постели тазик с теплой водой, мыл тому руки. Поднимал сначала одну руку, легкую, как что-то отдельное от Михаила, и, с ужасом глядя, обтирал ее тряпочкой.