С женихом они даже решились и растворили окно. Подул холодный, мокрый ветер – была оттепель. Черная пустая площадь под окном. Прокричала ворона. «Давай закроем», – сказала Лена, отталкивая плечом жениха.

Они опять легли, тесно прижавшись друг к другу. «Завтра пойду в церковь, – сказала Елена, облегченно вздыхая от этого решения. – Надо только выкроить время и узнать, когда пускают, а то я ничего не знаю. Это, говорят, очень помогает. Все спокойно».

Галя работала в подвале на складе при большом магазине. Она сидела в узкой комнатке и пересматривала поступившие в продажу ботинки. Она еле могла выйти из-за стола, заваленного коробками с обувью. Она наклонялась, подбирала очередную упаковку, разглядывала ее со всех сторон и что-то заносила в ведомость из прозрачной бумаги.

Галя сидела в шапочке и аккуратном полуватнике. Над головой свисала голая слабая лампочка, освещая все бумаги на столе плоским светом. За шкафом с документацией, прилипшей даже к стеклам, сидела ее напарница, тоже женщина немолодая, с ярко подрисованными губами. Она прислушивалась, работает ли Галя.

Галя трудолюбиво шуршала за шкафом, а когда она смолкла и загремела стулом, та крикнула ей нетерпеливо:

– Встаешь?

Галя появилась из-за шкафа и сказала:

– Приду сейчас.

– А ты куда? – спросила ее напарница.

– Ну, мне надо наверх, – уклончиво ответила Галя, не позволявшая себе обижать людей, не обращая внимания на их вопросы.

Она стала подниматься по узкой каменной лестнице, которая переходила в цементное помещение, заставленное коробками. Здесь она и увидела Алю.

– Ой, – обрадовалась Галя. – Ты ко мне наконец-то пожаловала! Какая ты молодец, – похвалила она ее. – Что ты не на работе?

– Да я заболела что-то… – пожаловалась Аля. Она вся ссутулилась, следуя за подругой.

Галя начала заветную для нее тему:

– Ну, ты ходишь?

– Куда? – сначала не поняла Галя.

– В церковь ходишь? – спросила она.

– А-а-а-а… Почти не хожу, – сказала правду Аля, потому что еще ни разу не была на службе после крещения, – времени не хватает. Надо ехать в центр, далеко. Я и так устаю… – Она виновато замолчала. – Ты знаешь, я не чувствую, чтобы мне это как-то помогло или что-то изменилось. Может, он, – сказала она многозначительно о Галином боге, – что-то еще от меня хочет?

– Надо, надо ходить, вот что.

Они прислушались – за шкафом раздалось:

– Опять завела, о гос-с-споди… – И напарница с насмешливым лицом вышла из комнаты, из самых лучших побуждений – не мешать.

– Вот видишь, какие люди, – с досадой сказала Галя. – Грубые, невнимательные, злые, но они так несчастны, и их нельзя осуждать. Работа у нее трудная, зарплата маленькая, и потом, у нее нет того, что есть у меня…

Аля взялась за голову:

– Так все болит. Я, наверное, точно заболела…

Галя погладила ее по руке и спохватилась:

– А тебе ничего не надо купить? Может, халатик какой или купальник, пойдем посмотрим…

– Спасибо, – благодарно сказала Аля. – Зачем мне купальник?

Галя вынула из сумки отпечатанную бумажку:

– Это святое письмо, бережет от злого.

Аля порылась у себя, не зная, что же подарить крестной – подарила кусок мыла в красивой обертке.

Галя стала ее провожать – они поднимались по лестнице наверх, когда она притиснула ее к стене и начала горячо рассказывать:

– А ты знаешь, я была в Прибалтике. Там мы жили в одном монастыре. Мы туда приходим, встречает нас женщина несказанной красоты. Вся в черном, добрая, накормила нас. Мы поели и сразу же пошли им помогать работать на огородах. И так хорошо там, так покойно! – восклицала она, поднимая свое белое лицо. – Воздух чистый! Потом мы пили чай с их вареньем, разговаривали. Лица у всех поразительно красивые. А девушка, что была со мной, тоже очень красивая, хочет идти в монахини и готовится. Тебе и не описать, какая это была счастливая поездка.

– Да ты что, – только и смогла отреагировать Аля, смутно представляя себе монастырские огороды и холодный чистый воздух. Она поднялась еще на две ступеньки и вдруг спросила:

– Господи, где же мой сын теперь?

В этот день она позвала Анрика, мать и Галю. Она накрыла вместе с матерью стол белой скатертью. Мать сказала, пробуя двумя пальцами на ощупь скатерть:

– Не надо бы новую. Для такого идиота, как Анрик этот. – Она знала, что Аля не послушается, но все-таки не удержалась и высказалась.