— Ты что, думаешь, я все это разбирать буду? Говори, что там понаписано, — буркнул Рикард.

— Подробно или по делу? — спросил Агертор, тоже не любивший писать-считать. Наверняка запряг адъютантов, а те уж расписали, не пожалели.

— По делу, — Меррес ухмыльнулся. Агертор даром что керторец, а все понимает. — И коротко, коротко…

— Да с радостью. В общем, фуража осталось на девятину. Это если закупать. Они ж не продают…

— Не продают, — кивнул генерал. — Потому что сволочи все как один. Что господа, что крестьяне. И что делать предлагаешь?

Капитан хмыкнул, вытащил из-за манжета веточку и засунул в рот. Предлагать он ничего не хотел. Ну что, опять военный совет собирать? Три раза уже собирали, и все сплошь говорильней занимались. Не хотят, не хотят — прячут скот в лесах, закапывают зерно, режут птицу, да что угодно делают, лишь бы не отдавать фуражирам. Как будто королевская армия — как надоедливый гость, не предложи обеда, так сама уйдет. Наглые они здесь, на севере, до невозможности. И указ им не указ, и приказ им вдоль штанины…

— Давай, давай. Я за тебя думать буду?

— Лошадь пусть думает… — опрометчиво ляпнул керторец, и генерал захохотал.

— У тебя на гербе как раз лошадь, так тебе и думать.

Другой, может, и обиделся бы, но Агертора Рикард знал давным-давно, отличал среди прочих офицеров и, можно сказать, баловал: спускал ошибки, награждал чаще остальных. И командир хороший, и собутыльник — лучше не найдешь, так что б его и не отличать? А что думать не хочет — так кто ж по утрам хочет-то?

Некоторым, впрочем, приходится.

— Зови Эллуа, — велел Рикард, и опять хохотнул: — Будет у нас лошадью.

Полковника Эллуа генералу Мерресу навязали силой. Тот об этом прекрасно знал — нашлось, кому сообщить, — и наглел не хуже местных крестьян. Проблемы из-за него возникали вечно, а толку не было никакого. Ни совета, ни помощи.

Долговязый эллонец явился быстро, ждать его не пришлось, и это тоже возмущало: теперь не придерешься. Мундир как с иголочки, осанка как на параде, выражение на лице самое что ни на есть мерзкое: будто считает себя самым умным во всей Собране, а вот гляди-ка, вынужден по долгу службы общаться со всяким быдлом.

Рука на перевязи — ну как же, наш доблестный кавалерист, невесть зачем нужный вместе со всем своим полком в местных лесах, сам ведет солдат в атаку. Чем и безмерно гордится, а повязкой на руке, белоснежной, как парадный мундир, — кажется, он один из всего штаба еще не оставил привычку являться к генералу при полном параде, — щеголяет словно орденом.

Вот уж кого повесить бы… но невозможно. Эллонец. Ставленник первого советника короля… или второго? Кто там из них с расписным красавчиком Реми первый, а кто второй? Не суть; где Алларэ, там и Эллона, друг за друга стоят горой. А может и не только горой, и вообще друг перед другом…

— Полковник Эллуа по вашему приказанию прибыл, — отрапортовал, словно сплюнул, окаянный кавалерист. — Слушаю вас, господин генерал.

— Мы с капитаном решаем вопрос фуража. Хотелось бы услышать ваши соображения, — в присутствии эллонца Рикард сам не понимал, почему выражается строго по Уставу.

— Это не входит в сферу моей компетенции, — отчеканил Эллуа, и Рикарду захотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжелым.

— Прекрасно, просто прекрасно, — вместо этого улыбнулся генерал. — Значит, ваш полк мы учитывать не будем. Пусть ваши лошади жрут, что найдут. И не только лошади…

— Жду приказа о снятии моего полка с довольства.

— К обеду приказ будет.

— Это все, господин генерал?

— Отнюдь, — продолжил Меррес. — Вы отстранены от командования полком. Ваше место займет капитан… уже полковник Агертор.

Старый приятель открыл рот, собрался что-то промычать, но Рикард заткнул его одним коротким взглядом. Потом пусть хоть оборется, а сейчас пусть молчит. К генералу пришла счастливая мысль — и, главное, совершенно верная. Он командует армией, он имеет право снять с должности любого офицера; ну и чего ради он третью девятину терпит подле себя надменную длинную рожу?

— Жду приказа, господин генерал.

— Что, моих слов уже недостаточно?

— Устав армии Собраны требует в подобных случаях письменного приказа в трех экземплярах. Один получает на руки отстраняемый от должности офицер, второй остается в канцелярии армии, а третий отправляется к маршалу армии, — снизошел до объяснений Эллуа.

— Получите, не волнуйтесь, — улыбнулся Рикард. — На гауптвахте.

— Я арестован? — клятый эллонец и бровью не повел.

— Именно! Сдайте оружие и отправляйтесь… вы знаете куда.