На следующее утро Мудальяр встретился с Д. В. Субраманья Айяром, коллегой по профессии, что­бы отыскать ускользающего Сешадрисвами. После долгих поисков они увидели его и, к облегчению и удивлению Мудальяра, тот сам подошел к ним. Не нуждаясь в рассказе об их проблемах, он обратился к Натеше: «Мое бедное дитя! Почему ты озабочен и горюешь? Что есть джняна (Знание)? После того как ум отвергает, один за другим, все объекты как пре­ходящие и нереальные, ТО, которое переживет это устранение, и есть джняна. Джняна есть Бог. Всё есть ТО и только ТО. Глупо бегать то туда, то сюда, считая, что джняну можно достичь только посещение горы или пещеры. Иди без страха». Таким образом, Сешад­рисвами дал не свою упадешу (наставление), а именно Шри Бхагавана и теми же словами, которые мог упот­ребить Бхагаван.

Воодушевленные этим благоприятным пророчест­вом, они стали подниматься по горному склону к Скан­дашраму и около полудня достигли его. Пять или шесть часов Мудальяр просидел перед Шри Бхагава­ном, и ни одно слово не прозвучало между ними. Когда была готова вечерняя пища и Шри Бхагаван поднялся, чтобы уйти, Д. В. С. Айяр сказал ему: «Это человек, который писал те письма». Шри Бхагаван пристально посмотрел на Мудальяра, повернулся и ушел, все еще безмолвствуя.

Месяц за месяцем Натеша возвращался на целый день и сидел здесь, умоляя в молчании, но Шри Бха­гаван никогда не говорил с ним, а он не осмеливался заговорить первым. После целого года, прошедшего таким образом, Мудальяр не мог дольше выдержать этого и, наконец, сказал: «Я хочу узнать и пережить, что есть Милость Бхагавана, так как люди различаются в своих описаниях ее».

Шри Бхагаван ответил: «Я всегда даю свою Ми­лость. Если вы не можете постичь ее, то что мне де­лать?»

Даже сейчас Мудальяр не понял молчаливой упа­деши (руководства) и все еще пребывал в замешатель­стве по поводу того, какому пути он должен следовать. Вскоре после этого Шри Бхагаван явился ему во сне и сказал: «Пусть ваше видение будет единым и уда­ленным от объектов, как внешних, так и внутренних. Таким образом, по мере того как различия исчезают, вы будете продвигаться». Мудальяр понял совет при­менительно к своему физическому взгляду и ответил: «Это не кажется мне подходящим путем. Если такой незаурядный человек, как Вы, дает мне подобный со­вет, то кто посоветует правильно?» Но Шри Бхагаван заверил его, что это был правильный путь.

Дальнейшее развитие событий Мудальяр описал сам: «Некоторое время я следовал этой упадеше, по­лученной во сне, а затем увидел другой сон. Шри Бха­гаван появился передо мной в то время, когда мой отец стоял рядом, и спросил, указывая на него: „Кто это?” С некоторым сомнением в философской точ­ности ответа я сказал: „Мой отец”. Махарши много­значительно улыбнулся мне, и я добавил: „Мой ответ соответствует обычному языку, но не философскому”, потому что вспомнил, что я был не тело. Махарши привлек меня к себе и положил свою ладонь сначала мне на голову, а затем на правую сторону груди, на­давливая пальцем на сосок, что ощущалось довольно болезненно, но поскольку было его Милостью, я вы­терпел это спокойно. Я не знал тогда, почему он давил на правую сторону груди вместо левой» 1.

Таким образом, потерпев неудачу в приеме безмол­вного посвящения, Мудальяр получил все-таки, пусть даже и во сне, посвящение прикосновением.

Он был одним из тех, чей пыл и желание постоянно делать духовное усилие приводили к мысли отречься от домашней жизни и быть нищим странником. Как и в других случаях, Шри Бхагаван не поощрял это: «Точно так же как вы избегаете домашних забот, на­ходясь здесь, идите домой и попробуйте быть равным образом незаинтересованным и безучастным там». Му­дальяру все еще недоставало полного доверия и убеж­денности ученика по отношению к своему Гуру, и он выполнил отречение, несмотря на ясную установку Шри Бхагавана. Он обнаружил, как и предсказывал Шри Бхагаван, что трудностей на его пути стало боль­ше, а не меньше, и через несколько лет возвратился к семье и снова принялся работать. После этого его преданность углубилась. Он сочинил несколько стихо­творений на тамили в честь Шри Бхагавана. И, на­конец, он получил, более полно чем большинство дру­гих, устные наставления, по которым так тосковал, ибо это он был получателем большей части разъяснений, собранных в «Духовном наставлении», в которых дано самое замечательное изложение доктрины Гуру и его Милости.

Ганапати Шастри

Во всех отношениях выдающимся среди преданных был Ганапати Шастри, известный также как Ганапати Муни (т. е. «Мудрец Ганапати») и получивший почет­ный титул Кавьякантха (человек, чья речь звучит как поэзия) за свое превосходство в импровизации сан­скритских стихов на диспутах. Это был человек вы­дающейся одаренности, которая выдвинула бы его в самый первый ряд современных писателей и ученых, имей он достаточное честолюбие, и сделала бы его великим духовным Учителем при полном отсутствии честолюбия, но он остался между этими двумя. Слиш­ком сильно обращенный к Богу, чтобы искать успеха или славы, он был, тем не менее, слишком озабочен помощью человечеству и его духовным подъемом, что­бы ускользнуть от иллюзии Я-есть-делатель.

Во время рождения Шастри в 1878 году (годом раньше, чем родился Шри Бхагаван) его отец был в Бенаресе перед образом Бога Ганапати и имел виде­ние ребенка, подбегающего к нему от Бога, и поэтому он назвал сына Ганапати. В первые пять лет своей жизни Ганапати был молчалив, подвержен эпилепти­ческим припадкам и казался кем угодно, но не мно­гообещающим ребенком. После этого его лечили, го­ворят, что прикладыванием каленого железа, и он не­медленно начал выказывать свои изумительные способности. В десятилетнем возрасте он написал сти­хотворение на санскрите, подготовил астрологический календарь, изучил несколько санскритских произведе­ний (кавий) и грамматик. В четырнадцать Ганапати освоил стихосложение и главные книги по риторике санскрита и его просодике *, прочел Рамаяну ** и Ма­хабхарату ***, некоторые из Пуран. Он уже мог бегло говорить и писать на санскрите. Подобно Шри Бха­гавану, Ганапати имел феноменальную память. Он за­поминал все, что читал или слышал и, опять словно Шри Бхагаван, обладал способностью аштавадханы, то есть мог в одно и то же время обращать внимание на множество различных вещей.

Рассказы о древних риши зажгли его духовной жаж­дой, и с восемнадцати лет, почти сразу после женить­бы, он начал путешествовать по Индии, посещая свя­тые места, повторяя мантры (священные фразы) и со­вершая тапас (аскёзу). В 1900 году он присутствовал на встрече санскритских пандитов в бенгальском го­роде Надья, где необычайная способность к стихотвор­ной импровизации и блестящее философское диску­тирование завоевали ему титул Кавьякантха, о котором уже говорилось выше. В 1903 году он приехал в Ти­руваннамалай и дважды посетил Брахману Свами на Горе. Некоторое время Ганапати работает школьным учителем в Веллоре, расположенном в нескольких ча­сах езды по железной дороге от Тируваннамалая. Здесь он собрал вокруг себя группу учеников, чтобы, исполь­зуя мантры, развивать шакти (силу или энергию) каж­дого из них до степени, которая позволяет ее тонкому влиянию проникать и духовно поднимать целую на­цию, если не все человечество.