Все эти дела, о которых мы теперь вспоминаем с улыбкой, тогда обдумывали и выполняли люди серьезные. Рассудок их был ослеплен заманчивым блеском и новизной того начинания, на которое они смотрели сквозь призму своего воображения. К такому ослеплению приводит лишь фанатическая вера.

Огнянов хмурился, слушая все эти разговоры.

— Я найду деньги! — вдруг заявил он. Все удивленно посмотрели на него.

— Где же ты их возьмешь? — невольно вырвалось у Врагова.

— Уж это мое дело, — ответил Огнянов.

После такого ответа никто не осмелился больше расспрашивать ни о чем.

Слова попросил Ганчо Попов.

— Господа, уже поздно, поэтому, прежде чем закрыть заседание, надо покончить еще с одним делом. Некоторые новые члены комитета еще не подписались под присягой. Пусть подпишутся.

И он подал перо и чернила.

Новыми членами комитета были Врагов, господин Фратю и Кандов.

Последние два подписались без колебаний, а первый — не без внутренней борьбы.

— Братья, — обернулся он в смущении к остальным, — а если эту бумагу найдут? Тогда я пропал ни за что ни про что…

— Как ни за что ни про что? Разве ты не считаешь себя заговорщиком и революционером? — спросил Франтов.

— Да, это так, братья, но у меня семья…

— И у нас есть семьи. Пиши свое имя черным по белому! — сердито проговорил поп Димчо.

— Врагов, стыдись! — строго прикрикнул Огнянов. Врагов подписался, но вид у него был горестный. И вмести «Христо Врагов», как он подписывал свою коммерческую корреспонденцию, он поставил под присягой «Ристо Врага», как его обычно называли в городе. Этой хитростью он хотел обезопасить себя на всякий случай.

На дворе было уже совсем темно.

— Господин председатель, — заговорил вдруг Кандов, который до сих нор молчал, — прошу слова!

— И я хотел попросить слова, — сказал господин Фратю, — чтобы предложить закрыть заседание.

Другие поддержали Фратю.

— Я все-таки прошу слова, — настойчиво повторил студент. — Я хочу внести предложение, касающееся Стефчова!

— Хорошо, что напомнил, — прервал его Франтов, — сегодня Стефчов был у бея в конаке вдвоем с Замановым… А этот его Рачко Прыдле вертелся неподалеку отсюда и наблюдал за нами, когда мы входили в сад через калитку.

— Рачко? — невольно воскликнул Огнянов. — Я познакомился с этим дуралеем на Карнарском постоялом дворе…

— Неужели правда, что ты его связал?

— Он что-то болтал об этом, но ему никто не поверил, — сказал кто-то. — Мы были убеждены, что ты погиб. А он парень с придурью.

— Нет, он вам сказал правду, — проговорил Огнянов, который сегодня, рассказывая членам комитета о своих приключениях, позабыл упомянуть о незначительном случае на Карнарском постоялом дворе. — Впрочем, не стоит говорить об этом… Значит, Стефчов по-прежнему шпионит за вами? Ах, мерзавец!

И лицо у Огнянова залилось румянцем негодования.

— Прошу слова! — крикнул Кандов.

— Говорите, Кандов, — сказал Огнянов.

— Я точно знаю, что это Стефчов предал Огнянова, он виноват во всех несчастьях! — заявил студент.

Он впился в Огнянова горящими глазами.

— Нет, во всем виноват не Стефчов, а Мунчо, — посыпались возражения.

— Глубоко ошибаетесь, господа! — И, выпрямившись, студент взволнованным голосом рассказал о том, что узнал случайно. Свои слова он подкреплял неопровержимыми доказательствами.

Всех охватил неудержимый гнев. Послышались сердитые крики и ругательства. Стефчов был разоблачен.

Огнянов склонил голову, на лбу его появились глубокие морщины.

— Прав был Бенковский, когда говорил, что мы бабы.

— Вот и сегодня вечером Стефчов устроил за нами слежку!

— Кто знает, что нас ждет!

— Мы теперь стали действовать так открыто и так распустились, что меня даже страх берет, — сказал Франгов.

— Что ты на это скажешь, Огнянов? — обратился к нему Соколов.

Огнянов, погруженный в свои размышления, вздрогнул и сказал:

— Мне кажется, мы сделали глупость, не лишив Стеф чова возможности совершать предательства.

— А как же мы могли его лишить? — осведомился поп Димчо.

— Надо было его уничтожить.

— Революционный устав [89] предусматривает такую кару, — заметил Попов.

Наступило молчание.

— Господа! Я предлагаю свои услуги: я хочу убить Стефчова, и как можно скорей! — крикнул студент.