Юлия Николаевна допустила Валерия Петровича к падчерице только в воскресенье.

Едва Ходасевич зашел в палату, сердце его болезненно сжалось. Таня лежала на подушках бледная, безучастная. На щеке – кровоподтек. Худые руки распростерты поверх одеяла. Лицо изжелта-бледное. Глаза закрыты – однако по дрожанию век отчим заметил, что она не спит.

Никогда еще Валерий Петрович не видел свою падчерицу такой несчастной.

Он подошел к кровати, прошептал:

– Танюшка…

Она открыла глаза, произнесла равнодушно:

– А, Валерочка…

– Я тебе конфеток принес. И апельсинов.

Он пододвинул стул и уселся у изголовья.

– Спасибо, – безучастно пробормотала она.

Глаза ее были устремлены в бесконечную даль. Правая рука то сжимала, то разжимала одеяло.

– Врачи говорят, что ты в порядке. Тебя скоро выпишут.

– Спасибо, – тем же безжизненным тоном сказала Татьяна.

Ходасевич сделал попытку расшевелить ее:

– О чем ты все время думаешь?

Она дернула плечом, словно бы отмахиваясь от отчима – и от всех мирских мыслей.

Валерий Петрович медленно и участливо проговорил:

– Попробую угадать. Ты думаешь: «За что мне такое наказание?»

Она минуту поразмыслила, а потом молча кивнула. Глаза ее наполнились слезами. Ходасевич порадовался: пусть лучше будет такая реакция, чем никакой вовсе. Он осторожно сказал:

– Танюшка, хочу сообщить тебе главное…

– Главное – по сравнению с чем? – болезненно усмехнувшись, прервала она его.

Отчим не ответил, продолжая свою мысль:

– …Все твои беды – это не простое стечение обстоятельств.

В глазах Тани зажегся слабый огонек интереса. «Слава богу», – подумал отчим.

– А что же тогда? – спросила Татьяна. В ее голосе прозвучал оттенок недоумения. Это было проявлением живого человеческого чувства, и Валерий Петрович порадовался.

– Танечка, все, что случилось с тобой, было спецоперацией.

– Что-о? – Удивление выхлестнулось полной мерой, безжизненная Татьяна становилась хоть отчасти, да похожей на прежнюю огневую, задорную Таньку.

– Да, Таня, – повторил отчим. – Это была спецоперация. Направленная против тебя. Против тебя – лично.

– То есть ты хочешь сказать… – Глаза Татьяны сузились, она приподнялась на подушках.

– Да, я хочу сказать, – прервал ее Валерий Петрович, – все, что с тобой произошло: кража документа из сейфа, его публикация в газете, человек под колесами твоей «Тойоты», взрыв машины и даже нападение на тебя в подвале – все это не случайно. Все было подстроено.

– Подстроено?!

– Да. И (ты уж прости, что я говорю об этом, но мама мне рассказала) история с твоим Максом – тоже.

– С Максом?! – повторила Таня. Глаза ее расширились. – Ты хочешь сказать, что он встречался со мной… что мы с ним… Мы встретились не случайно?!

– Я думаю, да, – кивнул отчим.

– Я не верю!

– Увы, это так.

– Но зачем? Зачем ему это понадобилось?!

– Я с ним еще не толковал. Но кое-что я о нем узнал. Это Максим Мезенцев, 1972 года рождения, проживает по адресу: улица Шушенская, дом семь, квартира сто пятнадцать. Пока все правильно?

– Да, – поморщилась Татьяна.

– Он говорил тебе, где работает? – поинтересовался отчим.

– Говорил, – вздохнула падчерица. – В какой-то фирме. Холодильники продает. И прочую дрянь.

– Боюсь, Танечка, что к холодильникам он отношения не имеет. Макс Мезенцев окончил Рязанское воздушно-десантное училище, два года прослужил в армии, потом демобилизовался, с тех пор работает в различных охранных структурах. Специализация – коммерческая разведка и контрразведка. Работает под прикрытием, имеет навыки внедрения и вербовки. В настоящее время числится в частном охранном предприятии «Сталь-два».

– Господи! – выкрикнула Таня. – Макс – и разведка?! Никогда не поверю!

Отчим промолчал. Танино лицо закаменело. Она сухо спросила:

– Ты выяснил, зачем я им понадобилась?

– Пока нет.

– А у тебя есть версии?

– Долго рассказывать.

– И все же?

– Кто-то хотел заставить тебя страдать. Лично тебя.

– Кто?!

– Имени я не назову. Потому как сам не знаю. Но этот «кто-то» наверняка человек властный, богатый и могущественный. Организовать прыжок наркомана под твою машину или похищение документа из сейфа дорого стоит.