Боже, какая рань! Неужели нужно просыпаться? Евгений с отвращением стукнул по громкоголосому будильнику. Он нащупал на тумбочке приготовленную с вечера бутылку «Эвиана». Выпил минералку в один большой глоток. И ловким прыжком выскочил из постели. Пора приниматься за дело.

Через пятнадцать минут его босс встанет. Быстро примет душ и побреется.

И через полчаса уже выйдет на веранду. При полном параде. В одном из своих восьмидесяти костюмов – и в одном из тысячи, наверное, галстуков.

Как он выдерживает – вставать каждый день в семь часов? Солнце еще еле светит, на веранде играют холодные тени. Спать бы ему сейчас сладко-сладко, пригревшись под боком у красотки-жены… А часиков в десять лениво продрать глаза, потребовать в постель кофе с круассанами и позавтракать – не вставая и не умываясь. И потом только неспешно начинать новый трудовой день.

С его деньгами босс вполне мог бы себе это позволить.

Равно как и не работать вовсе. Евгений подозревал, что шеф уже обеспечил до конца жизни не только самого себя, но и детей своих, и внуков, и пра-пра и так далее правнуков.

Сам Евгений – будь у него столько бабок – ни за что не выбрал бы такой, как у босса, режим работы.

Как только шефу не противно спросонья лезть в душ, а потом – завтракать при полном параде, уже облачившись в костюм? Завтракать без крепкого кофе (босс предпочитал цветочный чай) и – даже в галстуке?

«Так потому он и босс. А ты – всего только начальник охраны», – в который уже раз охолодил себя Евгений Крохалев.

Евгений с отвращением расправил перед зеркалом отвратительный шелковый галстук мертвенного тона – не любил он эти парадные заморочки. А что делать – положение обязывало каждый день одеваться, как на похороны. Вышел на лужайку.

Надо проверить, все ли в порядке.

Он обошел кругом четырехэтажный особняк – трава покрылась росой, и ботинки тут же промокли. Все было по-утреннему тихо. Даже фонтан горничные еще не включили. Солнце играло в тридцати двух бронированных окнах, раскинувшихся на четыре этажа.

Евгений заглянул в гараж и завел сначала бронированный 600-й «Мерседес», затем «Мерседес» – джип охраны, а после красный «Рейнджровер» хозяйки и точно такой же «Рейнджровер», только стального цвета, предназначенный ее охране. Машины завелись с пол-оборота. Евгений дал двигателям поработать минут по пять – так приказал босс, он все боялся, нет ли бомбы?

Интересно, кто это осмелится подложить сюда бомбу – если дом охраняют восемь «афганцев» и пять питбулей? И чуть ли не миллионная система сигнализации?

Все действительно было в порядке.

Евгений взглянул на часы: одиннадцать минут восьмого. Ровно в семь пятнадцать он должен быть на веранде – для традиционной утренней беседы с шефом.

Начальник охраны Бориса Барсинского заторопился в дом – шеф не прощал опозданий.

Борису Сергеевичу Барсинскому никогда не приходило в голову сначала спокойно позавтракать – и только потом включить свои мобильные телефоны. Он врубал их сразу, едва успевал выйти из душа.

Те из его подчиненных, кто имел доступ к заветному номеру, знали: шеф включает аппарат ровно в семь десять. В это время он выходит из душа и начинает одеваться. И в это время он уже готов к работе. Ко всем приятным и неприятным новостям, которые его работа приносит изо дня в день.

И из ночи в ночь.

Барсинский швырнул на пол махровое безразмерное полотенце и вышел из ванной. Дубовый паркет приятно ласкал свежевымытые ступни.

Жена что-то пробормотала и забралась поглубже под шелковые простыни – она никогда не вставала так рано. Вчера она затащила его в свою спальню. Опять бормотала о любви… А сейчас – готова все на свете проспать.

Кажется, уже проспала. Проспала сына – тот из своей Англии о ней и спрашивал-то не каждый Раз. И мужа своего проспала – по крайней мере, Бориса давно уже не возбуждали ее тронутые целлюлитом ножки и замутненный мартини взгляд.

Барсинский быстро оделся и скользнул равнодушным взглядом по просторной, но неуютной спальне. Комод был закидан использованными косметическими салфетками. Открытый флакон духов распространял ядовитый цветочный запах. Ваза с белыми розами из их сада валялась на боку, и цветы грустно опустили головки.

«Я женился на идеальной хозяйке», – саркастически подумал Борис. Он с облегчением вышел, из комнаты, включил мобильный и отправился на веранду.

Телефон зазвонил прямо в лифте. Барсинский одобрительно взглянул на высветившийся номер – молодец Липка, рано встает. Интересно, добился ли он своего?

Наверно, добился. Липка даже мертвого расколет.

Но через пять минут разговора у Барсинского от его в общем-то благодушного настроения не осталось и следа.