Что-нибудь из этого многообразия исчезло? Об этом мильтоны пытали Вику два часа. Она не помнила. Она не могла ничего сказать с уверенностью.

Ладно. Хорошо. Непонятно, откуда нож взяли. Но есть и второй вопрос: где он сейчас, этот самый нож? Куда делся после того, как им совершили убийство? Испарился? Провалился сквозь землю?

А может быть, – странно, почему менты об этом даже не подумали, – убийца и в самом деле взял один из кухонных ножей, затем – совершил им преступление, а потом… принес его обратно на кухню, тщательно вымыл и положил (поставил) на место? Хорошая мысль. Это умно. И для этого надо иметь дьявольски крепкие нервы. И еще – позаботиться о том, чтобы кровь с ножа не перепачкала одежду и не оставила следов на полу.

Валерий Петрович закурил новую сигарету и записал в блокноте:

?Где нож?

Самые главные вопросы он всегда записывал, начиная и заканчивая вопросительным знаком – словно бы по-испански писал.

Как, кстати, будет по-испански «где нож?». Ответ всплыл сам собою:

?Donde esta cuchillo?

Или даже в данном случае:

?Donde esta navaja?

А по-английски?

?Where is the knife?

А по-французски?

?Ou est le couteau?

Валерий Петрович напряг память и сообразил, как звучит то же самое по-баскски, по-каталонски и по-португальски. Бессмысленное занятие, пенсионерская мозговая тренировка. Еще можно, до кучи, припомнить, конечно, итальянский и турецкий, но на этих языках Ходасевич говорил совсем плохо. Во всяком случае, под личиной итальянца или турка он ни разу в жизни не работал. И не смог бы.

Однако вернемся к нашим мутонам: все-таки, где нож?

Денис

В то же самое время в другой гостевой комнате мучился без сна Денис Конышев. Свет был потушен, Маечка тихонько лежала рядом. Кажется, спала.

Раньше Денис не знал, что такое бессонница. Засыпал, стоило ему только свет потушить. А порой – даже со светом. Слишком он уставал. Слишком много дел, забот, встреч происходило в течение дня. Слишком много проблем приходилось решать. Но тогда, раньше, эти проблемы, пусть со скрипом, с нервами, на пределе, – но решались.

А сейчас ситуация выглядела безвыходной, и совсем не смерти отца или мачехи были причиной Денисовой бессонницы. Их гибель не являлась проблемой. Проблема – это нечто, требующее решения, а тут-то что решать? Убиты – и бог с ними. Отца немного жаль, конечно. И Тамарку тоже слегка жалко – но что теперь поделать? Что об этом думать? Чего ворочаться? Что решать? Ни его, ни ее уже не вернешь. А похороны Тамарки, дележ ее наследства – все пройдет заведенным чередом. Все организуют и решат без него, Дениса, и даже за него. Не стоило этим заморачиваться.

Денису не давал покоя его бизнес. Которую ночь подряд. Работа уже требовала не раздумий, а решений. Однако никакого решения Денис не мог принять – потому что куда ни кинь, выходил клин. Или, говоря по-современному, вилы.

Дело шло к тому, что «Зеленый берег» – недостроенный многоквартирный дом на берегу Москвы-реки, Денисову гордость и славу, – придется сносить. Или, во всяком случае, консервировать. Одно ясно: если оставить все как есть, ни одна госкомиссия его в эксплуатацию не примет. Следовательно, жильцы не смогут оформить свои квартиры в собственность – а ведь они уже проданы, включая пентхауз на пятьсот квадратных метров и пять офисов под магазины-салоны на первом этаже. Продано все – на общую сумму… Цифра сама собой всплыла, с точностью до последнего знака: восемнадцать миллионов триста пятьдесят шесть тысяч долларов с центами. И если не сдать дом в эксплуатацию, и если вдруг поднимется паника и жильцы потребуют свои паи обратно – бизнес Дениса рухнет. Он просто не сумеет с ними расплатиться. Даже сейчас деньги, замороженные на возведение «Зеленого берега», тормозили строительство других объектов. Да плюс к тому он ежемесячно выкладывал огромные суммы, пытаясь спасти дом…

Завещает ли ему что-нибудь мачеха? И если да, то сколько? Вдруг сама собой в голове всплыла сумма: десять миллионов. Непонятно почему и откуда взялось именно это число, а не иное?

Но Денис верил в свои озарения. Они часто сбывались.

И если озарение сбудется и сейчас, ему удастся спасти свой бизнес…

Раздумья не давали заснуть. Майя тихо, как мышка, лежала рядом – спиной к нему, не шевелясь, не дыша.

Чтобы избавиться от утомительных мыслей и наконец уснуть, Денис решил прибегнуть к испытанному расслабляющему средству: к сексу.

Он положил руку на Майино плечо. Плечо оказалось не податливым, сонным – наоборот, закаменевшим, твердым. Майя не спит, понял он.

Денис попытался повернуть жену к себе. Она не поддалась, дернула плечиком. Все ее тело было напряжено.

– Эй, ты чего? – вполголоса удивленно спросил Денис.

Майя не ответила, сжалась еще сильнее, чуть не в клубочек свернулась, в зародышевую позу.

– Что с тобой? – поинтересовался он, уже хмурясь.

Он не терпел, когда ему перечили, когда кто-то вставал поперек его желаний. Особенно в частной жизни. Ему хватало стрессов и преодолений на работе. Дома он требовал податливости и мягкости.