— Почему ты здесь, Нед? — возмущенно спросил он.

— Пользуюсь своим семейным правом не быть равнодушным. Я могу спросить то же самое у тебя: что ты здесь делаешь, Гарри?

Гарри поднял голову и взглянул на него. Его голубые глаза потемнели от избытка эмоций.

— Я защищаю честь семьи, которая тебе, судя по всему, безразлична.

Вот оно что? Молокосос считает его виноватым в этой истории.

— Понятно. Какое же оскорбление нанес тебе Туид?

Отвечая на его вопрос, Гарри покраснел до кирпичного цвета и что-то невнятно пробормотал.

— Извини. Из-за пушечной канонады у меня немного ухудшился слух. Что ты сказал?

Гарри взглянул на Неда горящими глазами.

— Он сказал, что моя собака — гермафродит.

Нед редко чему удивлялся, но Гарри удалось удивить его. На мгновение Неду даже показалось, что тот шутит, но одного взгляда на его обиженную физиономию было достаточно, чтобы понять, что он абсолютно серьезен.

Нед прокашлялся, чтобы не расхохотаться.

— Извини, конечно, но в данном случае не будет ли это защитой собачьей чести?

Гарри закончил счищать с сапога рвоту и встал, швырнув грязный платок в траву.

— Собака — это метафора, которую использовал Туид, чтобы оскорбить честь нашей семьи.

— Метафора? — произнес Нед, пораженный скорее тем, что племянник знает слово «метафора», чем ее смыслом. К тому же он сильно сомневался в том, что Туид способен использовать метафоры.

— Да! — сердито сказал Гарри. — А у меня даже нет никакой собаки. И он назвал собаку Капитаном.

Нед расхохотался. Он уже не мог удержаться от смеха, хотя Гарри побагровел и так сжал губы, что они вообще исчезли из вида.

— Я рад, что тебя забавляет, когда тебя называют гермафродитом, — холодно произнес Гарри.

Усилием воли Нед заставил себя не смеяться.

— Извини. Но это действительно смешно, Гарри. Почему ты позволяешь с такой легкостью манипулировать собой?

Ему хотелось, чтобы парень понял, что дуэль эта ниже его достоинства. Но, глядя сейчас на своего племянника, он осознал, что ему удалось лишь оскорбить его.

— Ты не имеешь к этому отношения, Нед, — чопорно произнес Гарри. — И я был бы благодарен, если бы ты уехал отсюда до начала дуэли.

— Боюсь, что я не могу так поступить, Гарри. Твоя матушка снимет с плеч мою голову, если я, стоя рядом, допущу, чтобы с головы ее синеглазого мальчика упал хотя бы один волосок.

— Ну что ж, ты бессилен что-либо сделать. Я буду стреляться… — Эти слова вызвали новый приступ рвоты. — Проклятие!

Нед не стал с ним спорить. Наклонив голову, он отошел, оставив Гарри чистить другой сапог. Его раздражение постепенно сменилось гневом. Он начал думать, что парню пошло бы на пользу, если бы он описался, посмотрев в дуло дуэльного пистолета. Возможно, тогда он не позволил бы такому мерзавцу, как Туид, третировать себя, вовлекая в подобные ситуации.

Нед прищурил глаза. Объектом враждебности Туида был не Гарри, а он. Туид надеялся причинить боль ему через племянника, что, по меркам Неда, было значительно более серьезным оскорблением, чем обозвать его собакой или предположить, что он мошенничает за карточным столом.

Пип и секундант Туида смотрели на него с настороженностью. Игнорировав обоих секундантов, он жестом попросил Бортона следовать за ним. Человек Туида пошел следом, Пип тоже потянулся за ними. Нед оглянулся и взглядом остановил его.

— Если тебе дорога твоя шкура, Пип, ты останешься здесь и позаботишься о том, чтобы твой кузен по возможности дольше оставался по другую сторону экипажа, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, уже не скрывая гнева. — Я предлагаю тебе описать ему во всех ужасных подробностях раны, которых ты никогда не видел.

Пип покраснел, когда до него дошел смысл сказанного. Нед направился к тому месту, где стоял Туид, небрежно упершись кулаком одной руки в бедро и выпятив грудь.

— Доброе утро, Туид, — сказал тот этому здоровяку.

— Привет, Локтон, — сказал он в ответ, и его губы сложились в издевательскую ухмылку.

Нед улыбнулся.

— Предчувствую, что будет еще один холодный день. С этими заморозками и всем прочим трудно представить себе, что уже почти июль.