— Я вспомнил еще один недостаток, — сказал он, концентрируясь на первой мысли которая пришла на ум.

— Какой? — несчастно сказала она.

— Я чертовски любопытный. Я, как известно, думаю слишком много и задаю слишком много вопросов. Мой отец находил это во мне самой неприятной чертой. У него была привычка говорить мне, что мне следовало быть служанкой леди в красивом доме, а не рыцарем в его. — он остановился. — Время от времени он еще называл меня девчонкой.

Она улыбнулась. — Не называл.

— Называл, — искренне сказал Камерон. — Думаю, это должно было вдохновить меня выходить из дома и тренироваться больше, но кто знает? Этот человек был совершенно без угрызений совести.

— Кажется, у тебя есть ее немного.

— К моему вечному стыду. — он хотел сжать ее в своих руках и позволить своему сердцу быть в мире, но понимание того, что это подвергнет ее опасности резко охладило его пыл. Он отпустил ее, скользнув своими руками по ее, потом сделал шаг назад. — Надо сходить забрать твои сорняки, женщина. Думаю, я чувствую как поднимается ветер. — он улыбнулся ей его самой скромной улыбкой. — Пойдешь со мной?

Она глубоко вдохнула, потом кивнула. Он пожалел, что у него не было ничего очаровательного сказать, но обаяние не было его сильной стороной, не смотря на то, что его мать заявляла о нем. Иногда он мог соорудить приличную улыбку для кухарки, что бы получить еще кусочек чего-нибудь сладенького, но на большее он был не способен. И все же сейчас он должен был хоть что то сказать. Он открыл рот и наделся, что выйдет хоть что-то дельное.

— Что ты хочешь от своей жизни? — было, несомненно, лучшее, что он смог сказать.

Она посмотрела на него в полном удивлении.

Он согласился. Он никогда в своей жизни не задавал такого глупого вопроса, даже не перед своим отцом, что бы вдохновить на еще одну лекцию о риске задавать слишком много вопросов. Он в ужасе посмотрел на нее.

— Я не склонен к самоанализу, — вяло сказал он. — Я не знаю от куда, черт побери, это пришло.

— Цветы в твоих волосах.

Он поднял руку вверх и обнаружил, что его корона все еще лежала не его голове. — Понятно. И ты не обязана отвечать, если не хочешь. Это очень личный вопрос.

Она пожала плечами. — Я отвечу, хотя боюсь это не будет очень интересным ответом. Я хотела бы мужа и детей. Сад. — она слегка улыбнулась. — Дождь, стучащий по крыше.

— Ты настоящая Шотландская девушка, да? Кроме того, это не унылые вещи, Саншайн. В них есть богатство.

А учитывая то, что он никогда без принуждения не получит их ни от кого, они действительно были драгоценными.

— А ты, что хочешь от жизни? — спросила она.

Он неловко передвинулся, но решил, что она заслуживала честного ответа. Он сжал за спиной руки. — Я хочу женщину, которая будет любить меня, если я не буду лордом.

— От твоего звания действительно так много выгоды? — спросила она. — Для меня это значит, что ты впереди во время сражения, последний идешь спать, когда в крепости, что-то не так и первый просыпаешься, когда ты нужен.

— Все могло быть хуже. Я мог быть парнем с кухни и спал бы точно так же мало, но не ел так же хорошо.

Она улыбнулась. — Это было бы настолько плохо?

— Нормально. Я бы сказал да. Сегодня, думаю, что мог бы совершенно счастливо согласиться на это. — Он прервался. — Это бы дало мне немного свободы, которой я не наслаждаюсь.

Она остановилась, когда он нагнулся поднять свой меч. — Что думает Джил о тебе и твоем нежелании быть лордом?

Он с улыбкой вложил меч в ножны. — Вообще-то, не имею понятия, что она думает, да и мне все равно. А почему ты так часто говоришь о ней?

— Ты собираешься жениться на ней. Я думала, что это подходящая тема.

Он предположил то, что она говорила, было правильно. Он тяжело вздохнул, когда привязывал меч к спине, потом выругался, когда начал наклоняться. Сани остановила его, и сама подобрала свои травы и их еду.

— Ну?

— Джил скорее воткнет нож мне в живот, чем скажет доброе слово, — сказал он с фырканьем, — Я совершенно уверен, что она скорее предпочла бы выйти замуж за Гайрика. Но с другой стороны, думаю, она бы предпочла убить и меня и Гайрика, а потом возглавила бы клан сама.

— Долг, иногда, — трудная вещь, — предложила она. — Особенно, когда он впутывает твое сердце.

— Саншайн, дорогая, ты не имеешь понятия об этом. Но поскольку я не могу изменить себя, давай вернемся назад и сделаем это в лучших традициях.