— А у меня тут как раз уникальный случай излечения опоясывающего герпеса за ночь…

Из здания выкатывается куча народу — уломали Алексея Сергеевича. Братец кивает и, поддернув здоровенную сумку с судмедбарахлом, двигает с остальными. Валентина тоже идет с комиссией — хочет быть на вскрытии.

Мне там делать нечего, с результатами и так ознакомят. Сидеть в штабе и слушать, как препираются и торгуются договаривающиеся стороны — можно бы, конечно, но зачем?

Завтра выезд. Значит, надо помочь Надежде разобраться с грузом, подготовить самое необходимое и еще провести занятия по первой помощи. Вот этим и займусь до обеда.

Странное ощущение оставили слова Званцева о возможных набегах соседей. С одной стороны, в это не верится. В конце концов, жратвы у них достаточно. С другой — не все счастье в жратве.

Есть и другие вкусности. Например, женщины. То, что без женщин жизнь плохая, не годится никуда, еще по древним римлянам ясно. Не украли бы они сабинянок — не было бы Рима. А украли — не стало сабинян. Или вот дети. Очень ценный ресурс. Те же янычары — отличный показатель, что при правильном воспитании и дети врагов прекрасно служат.

Потом мне в голову приходит неприятная мысль — рабы отличный ресурс. Да наконец на мясо люди тоже годятся. Столкнулись же мы с людоедами, а чем те же европейцы лучше? Ровно ничем, людоедства и у них даже сейчас полно. Достаточно послушать милую песню Раммштайна [51] «Майн Тайль»…

Так что визиты за женщинами, детьми и рабами запросто могут быть, тут весьма вероятна паранойя Званцева. Насчет мяса… Во-первых, каннибализм экономически не выгоден. Рабовладение дает куда большие выгоды. Раб значительно полезнее — что проверено веками. Во-вторых, куча болезней передается при каннибализме. Причем серьезных. Примеров масса. В-третьих, проще и дешевле разводить птицу и домашних животных. Человек — несуразное существо, нарушающее законы природы, у млекопитающих, как на грех, особь готова размножаться и становиться взрослой, прожив одну девятую жизни. А у человека четверть… В-четвертых, когда дело доходит до каннибализма, оказывается, что потребляемое мясо неполноценно. Раз все оголодали, значит, и поедаемые тоже. Проще говоря, далеко на этом мясе не уедешь, нет в нем уже витаминов и прочих весьма важных веществ, иначе бы не оголодали так окружающие, чтоб друг друга жрать. Как-то так вот.

Хотя… Видел я потрошильные стойки. Мясо и готовый шашлык… И взвод дуралеев пропал… Завтра мы туда поедем…

Растопить печь у Арины не получилось. Где-то либо сажа забила дымоход, либо кирпичи вывалились, но дым стоял на половину высоты комнаты, когда наконец Виктор прекратил попытки реанимировать печку.

За это время Ирка натаскала из подвала груду пустых банок и, посчитав что-то, пришла к выводу — должно хватить.

Осталось совсем немного — вытащить остов санок, сваренный когда-то из стальных труб и потому практически вечный, сколотить короб из отодранных с Арининого дома досок и отбуксировать все к бункеру.

Добрались без хлопот, санки пытались пару раз перевернуться и зацепиться за кусты. Но водителем Витя был хорошим.

Вылезли, размяли ноги. Виктор прикинул, сколько придется всего перетаскать, от мяса до воды, для того, чтоб заготовить консервы, — и присвистнул.

Ирка, косо посмотрев на него, добавила, словно прочитав мысли:

— Еще забыл, что вечером баню топить надо будет. Мы уже как лошади потные пахнем, а после заготовки тушенки тем более завоняем. С города мертвяки прибегут на запах.

— Ты с чего взяла, что я воду считал?

— А я ведьма. У нас в роду все такие. Так что бойся!

И побежала в бункер.

Проводив Ирку взглядом, Виктор и сам не понял — злится ли он на жену или действительно попугивается уже. Впрочем, времени уже прошло много, а работы оставалось полно. Кряхтя, Виктор стал перетаскивать и грузить пакеты с мясом в санки. Подруга тем временем собирала что-то в бункере, и пришлось вскрывать один из схронов — Витя понятия не имел, что среди консервов и тщательно упакованных продуктов лежат и Иркины приправы.

Когда мясо было погружено, обнаружилось, что супруга набила какими-то пакетами весь салон УАЗа. Попытка возмутиться была встречена достаточно мягко — Виктору пришлось согласиться, что консервирование не его сильная сторона. Оставалось только подозревать, что это скорее переезд, чем перевозка крышек и приправ… Но стойкое ощущение того, что все-таки переезд, оставалось.

— Мешки-то спальные на хрена? Матрас зачем?

— Ну, Витенька, миленький, мы ж не успеем столько тушенки наварить. В Ольховке ночевать придется, так не на полу же спать?

Возразить было нечего, санки с набитым коробом выглядели даже в зеркало заднего обзора внушительно.

Остаток дня для Виктора был таким, что он не один раз обругал тупого лося, припершегося не вовремя и не туда. Для тушенки потребовалось немыслимое количество воды и дров — Ирка перемывала и кипятила все найденные банки. На счастье Вити, банька у Арины оказалась функционирующей. Потом Ирка тушила лосятину, а Виктору пришлось заниматься китайской работой, поддерживая в печи «малый, но равномерный огонь», что оказалось сложнее, чем просто спалить всю эту деревушку целиком и пару таких же в придачу.