— Мы должны развестись, — закончила Мелани, и эти три слова словно повисли в воздухе подобно яркой неоновой строке.

Ответить ей «да» и оставить надежду все исправить? Не могу!

— Я должна вернуться к работе, — сказала она.

— Я слышал, ты подумываешь о расширении дела? — заметил Кейд. Он решил сменить тему, лишь бы только не говорить о разводе. Когда-нибудь, позже, ему придется об этом подумать, но не сейчас.

— Что? — удивление промелькнуло в глазах Мелани и исчезло. Она поняла, источник информации — их дочь. — Да, планирую.

— Создание сети кафе по всему миру?

Она рассмеялась:

— Не так глобально. — Затем нахмурила брови и пытливо посмотрела на мужа. — Ты действительно хочешь знать?

Кейд кивнул. Если он не заставит себя слушать, Мелани не станет рассказывать.

— Ты же не заставишь меня приводить список всех «за» и «против»? — спросила она.

Он поморщился, воспоминания были не из приятных, затем поднял вверх два сложенных пальца:

— Слово бойскаута.

Мелани засмеялась, и ее смех прозвучал в ушах Кейда сладкой музыкой.

— Ты никогда не был бойскаутом, — проговорила она.

— Но тем не менее я всегда старался руководствоваться их принципами.

— Я это помню.

— Я тоже.

В памяти Кейда и Мелани всплыли одни и те же картинки из прошлого. Их первое свидание. Сломанный автомобиль на обочине дороги, стоящие чуть в стороне две пожилые женщины, испуганные и беспомощные. Проливной дождь. Кейд, заполняющий радиатор машины водой из канистры, а потом заклеивающий изолентой трещину привода.

Мелани назвала его тогда бойскаутом. И лотом, когда женщины уехали, Кейд впервые прильнул к ее губам, мягким и сладким.

— Тебе хочется услышать о моих планах? — еще раз уточнила Мелани.

Кейд вернулся в реальность:

— Да, конечно.

— Хорошо. Сейчас мало посетителей, и я могу сделать перерыв. Давай сядем вон там.

Мелани налила себе кофе и жестом пригласила Кейда пройти с ней в заднюю часть кафе, в укромный тихий уголок для влюбленных, где могли усесться только двое. Это было совсем небольшое пространство, но бронзовые подсвечники на стенах и небольшие глубокие диванчики, обитые кожей цвета шоколада, делали его гостеприимным и уютным.

— Я хочу увеличить площадь кафе вдвое, — начала Мелани, ставя чашку на край стола. — Купить несколько бильярдных столов, сделать зону отдыха для детей и оборудовать комнату для деловых обедов. Можно еще соорудить сцену и танцпол для ночных посетителей.

Кейд помнил, в прежние времена, еще до рождения Эмми, Мелани была переполнена всякими идеями. Их вечера в маленькой невзрачной квартирке пролетали мгновенно за обсуждением того, что будет, если пойти в том или ином направлении. И когда их жизнь вошла в одну налаженную колею, Кейд решил, что это единственно правильная дорога, но теперь, глядя на жену, он понял, что допустил ошибку.

Мелани откашлялась и продолжила:

— Я так прикинула, если бы площадь кафе была чуть больше, можно было бы обслуживать большее число студентов из колледжа. Помещение по соседству с нами продается, и хозяин уже предложил мне его купить. Я бы сломала эту стенку, — она жестом указала на перегородку, — и пространство увеличилось бы.

Кейд слегка присвистнул. Мелани, которую он знал, была интеллигентной, остроумной и самостоятельной женщиной, но он никогда не замечал в ней этой деловой хватки.

— Оказывается, у тебя были далеко идущие планы… Я и не подозревал о них, когда мы осматривали в прошлом году это место, доставшееся тебе в наследство от бабушки и дедушки. И, признаюсь, не увидел открывающихся возможностей.

Мелани внимательно рассматривала медные шляпки гвоздей в подлокотниках кресла:

— Да, ты этого не замечал.

Неужели я мог быть таким слепым? Неужели разбил ее мечту? Ведь я всего лишь хотел предостеречь ее от возможной ошибки.

— Прости меня, Мелани, — прошептал Кейд.

— Уже неважно, это все в прошлом. Я же сейчас говорю о будущем.

— У тебя большие планы, которые требуют хорошего финансирования. Так ведь? — уточнил Кейд.

Мелани кивнула.

— Его будет трудно получить, так как твой бизнес сравнительно новый. — От Эмми Кейд знал, что Мелани открыла кафе на собственные средства: часть вложила из доставшегося ей наследства бабушки и дедушки, часть заняла у друзей.