— Если заметишь чего, не стесняйся, тут же ори! — посоветовал ему Алексеев.

Карпов бочком пересек сумрачный порог. Он вытянул руку, ухватился за ступеньки и тяжело оттолкнулся. Звякнуло. Мы с Алексеевым высунули головы над шахтой. Доктор поливал нас фонарным светом.

Сверху стукнуло, послышался приглушенный голос:

— Я добрался! Давайте наверх, здесь тоже лампы работают.

Вторым полез Хромов. Мы повесили на него один автомат и связку с четырьмя факелами. Бедный немолодой профессор натужно кряхтел, но полз довольно проворно, чем немало удивил. Видимо, страх быть слопанным не только меня заставляет проявлять недюжинную сноровку.

— Иди теперь ты, — Алексеев нервно облизнул сухие губы. — Я прикрою.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть, завязать на поясе узлом конец веревки, повесить на себя оба фонаря и скользнуть во тьму. Ступени больно ударили в грудь, я быстро заработал ногами и руками. В шахте было холодно. Воздух казался спертым, как в древнем, запечатанном многие века назад склепе. Карабкаться было удобно, но мешал чей-то ледяной, полный злобы взгляд. Я ощущал его спиной, словно он был материальным…

Внезапно перед лицом выскочил жестяной порожек, по глазам полоснул белесый свет. Поставил на пол фонари, оперся руками и попытался влезть в проход. Снизу что-то хрустнуло, едва слышно зашелестело… Следом за этим шахту огласил отчаянный крик Алексеева. Взревел автомат. Меня оглушило, ладони вмиг вспотели. Я уже навалился животом на порог, но не выдержал и оглянулся.

По стальному тросу, болтавшемуся у правой стены, ко мне ползло какое-то размытое пятно, очень напоминающее чернильную кляксу. Черная накидка развевалась из стороны в сторону, мерзко шелестя. Из грязных лохмотьев на меня таращилось бледное лицо древней старухи… А может, и старика. В сумраке не разобрать.

С третьего уровня вновь разлилась страшная мелодия автоматного грохота, но жуткое существо даже не оглянулось. Я хотел перевалиться через порожек, но почему-то не смог. Бросив быстрый взгляд вниз, громко заорал — проклятая тварь вцепилась в мою ногу бледными крючковатыми пальцами. Я не чувствовал ее веса, словно старуха была бесплотной. Но сил у этой нелюди хватало с избытком.

Меня сдернуло с порожка так, как лютый ветер срывает с ветки желтый осенний лист. Приложившись о стену, я с воем полетел вниз… В тот миг, когда мое тело должно было рухнуть на пол четвертого уровня, веревка неожиданно натянулась, тут же ослабла, натянулась снова, громко хлопнула, и я все-таки обрушился на пол. Угрожающе хрустнуло, в воздух взлетел какой-то хлам.

Не до конца отойдя от шока, я раскрыл глаза. По тросу вниз скользило черное размытое пятно, оно словно на крыльях летело! Пальцы коснулись серебряного лезвия…

По лицу хлестнуло тканью. Что-то холодное и мерзкое навалилось на меня. Повезло, что нож вытащить я так и не успел, — точно потерял бы! — так как меня легонько подкинуло в воздух, отшвырнуло метра на два в сторону. Я вспахал глубокую борозду в куче рухляди и мусора, затормозив головой обо что-то твердое. Боль пронеслась по телу колючим ураганом. Мои пальцы сомкнулись на рукояти ножа.

Вновь навалилось мерзкое создание, но в этот раз мне было чем ему ответить…

Серебряный нож описал короткую дугу. Лезвие не встретило сопротивления, будто провел им по воздуху. В ту секунду я даже подумал, что обречен, но тварь жалобно ухнула, и мерзкий холод, охвативший меня, прошел. Красная пелена перед глазами растворилась.

С минуту не мог прийти в себя. Спину ломило, плечи пекло, по лбу, уже в который раз за последние дни, медленно ползли горячие капли: старая рана так и не затянулась до конца. Мне с трудом удалось встать — вокруг властвовала непроглядная тьма. Быстро двинулся туда, где, по моему мнению, находилась шахта. Под ногами шуршали картонные коробки, грохотали какие-то банки, пустые газовые баллоны. Наконец откуда-то сверху дунуло свежим, не затхлым воздухом.

— Эй! Есть там кто?! — жалобно завопил я. — Люди!

Вверху заметались тени, лязгнул затвор, по стене пополз толстый фонарный луч.

— Саша, ты? — послышался испуганный голос Хромова.

— Я-я! А кто же еще? Киньте веревку.

— Нет, — безжалостно обрубил Карпов. — Вдруг это оборотень? Сбросим ему факел, пускай докажет.

— Ах, ты ж стервец! — гаркнул я. — Я тебе покажу «оборотня», когда вылезу!

— Покажешь-покажешь, — заверили меня сверху.

Факел упал в трех шагах от меня. Я подобрал его, вынул зажигалку и поднес к материи. Вспыхнул яркий оранжевый огонь. Чадная струйка дыма уносилась по шахте вверх, всасываясь в вытяжку. Вокруг меня высились настоящие горы из пенопласта и старых коробок, валялись рулоны грязного поролона и прочий строительный хлам.

— И вправду он! — послышался голос Алексеева.

Щелкнул рассекаемый воздух, и перед моим лицом пронесся моток веревки. Я вновь запустил петлю под пояс, завязал. Оглянувшись напоследок, в ужасе замер. За световым куполом метались уже знакомые чернильные кляксы, в складках лохмотьев мелькали бледные лица, тонкие пальцы тянулись в мою сторону.

— Мать честная…

Не успел глазом моргнуть, как одна черная тень метнулась ко мне. Я взмахнул ножом — он легко прошел сквозь существо, разорвав то на тысячи мелких клочков. Сверху кто-то вскрикнул, веревка натянулась, и мои подошвы оторвались от пола.