не все ли равно кому тому кто ответствен за мешки возможно за мешки и припасы опять эти слова мешок как мы видели

мешок как мы видели уже были случаи когда мешок был для нас больше чем просто хранилище для припасов да в иные минуты пожалуй для нас больше чем просто

вечные эти слова на вечном своем месте конец третьей и последней нынешнее прочтение в конце перед тем как настанет тишина беспрестанная одышка животное жадно хватающее воздух рот раззевается в грязи а когда одышка проходит вечное продолжение десять слов пятнадцать слов потихоньку в грязи

а позже гораздо позже когда эти бесконечные сроки пресекаются вновь о Боже еще десять еще пятнадцать во мне еле слышный шепот дыхание а потом из уст и в грязь поцелуй короткий краешком губ легкий поцелуй

таким вот образом клочок к клочку последние рассуждения эти мешки эти мешки надо понять попытаться понять с нами эти бесчисленные мешки для наших бесчисленных путешествий по этой узкой метр полтора стезе все они там уже готовы к отправке и мы тоже готовы к непостижимой отправке нашей процессии нет невозможно

невозможно почему мы должны раньше и ныне и вечно каждый из нас должен в каждом путешествии ради того чтобы настичь свою жертву перевалить через эти горы мешков а ведь наше поступательное движение хотя как мы видели оно дается нам нелегко но все-таки почва почва надо понять никаких непредвиденностей никакого неравенства вот она справедливость

последние рассуждения последние цифры номер 777777 покидает номер 777776 и сам того не зная направляется к номеру 777778 сразу находит мешок без которого ему далеко не уйти хватает его и держит путь дальше тот самый путь по которому в свой черед за ним следом пойдет номер 777776 и затем 777775 и так далее вплоть до невообразимого номера 1 и каждый в самом начале пути найдет мешок необходимый для путешествий и расстанется с ним только незадолго до прибытия как мы уже видели

отсюда следует что если все мешки так же как мы готовы с самого начала такова гипотеза то происходит загромождение стези хотя и сосредоточенное на тесном пространстве поскольку как мы уже видели это неизбежно коль скоро он хочет настичь свою жертву если допустим что он хочет ее настичь

в начале стези скопилось бы столько мешков что движение вперед невозможно оно бы захлебнулось навеки и закоснело в несправедливости

тогда слева направо или с запада на восток вплоть до ночной тьмы грядущих времен открылось бы жестокое зрелище брошенный палач которому никогда не стать жертвой затем небольшой промежуток затем его краткое путешествие завершается и он распластан у подножия горы припасов жертва которой никогда не стать палачом потом большой промежуток потом другой покинутый и так далее до бесконечности

потому что если каждый участок стези каждый отрезок стези вот так перекрыт в том числе и между двумя следующими одна за другой парами и между двумя следующими один за другим покинутыми смотря как на нее взглянуть на стезю разговор о стезе ее участках ее отрезках то более чем очевидно что до всяких разлук и во время путешествий движение без конца застревает и более чем очевидно что точно так же закупорен каждый участок каждый отрезок а тем самым и наша справедливость

таким образом потребности в миллиардный раз третья часть и последняя нынешнее прочтение под конец перед тишиной в беспрестанной одышке если мы хоть как-то чтобы спариваться путешествовать и разлучаться надо чтобы кто-то не из наших чтобы какой-нибудь разум что ли любовь вдоль всей нашей стези в нужных местах по мере наших потребностей оставлял нам мешки

каждые десять метров пятнадцать метров к востоку от пар от покинутых смотря по тому перед разлукой или во время путешествия разбросаны нужные эти места

и кому учитывая численность нашу следует приписать эту исключительную власть или может у него под началом не счесть помощников и кому упростим вопрос в эти десять секунд пятнадцать секунд приписать ухо к которому если сбросить со счетов Крама взывает наш шепоток под страхом остаться цветком в пустыне

и этот минимум благоразумия без которого оно было бы таким же ухом как наши и эту странную заботу о нас которой не найдешь среди нас и желание и возможности записать которых у нас нет

совместительство должностей с которым легко согласиться если учтешь что выслушивание одного-единственного из наших шепотков и его запись это выслушивание и запись их всех

а свет вдруг направленный на мешки в какой момент новые мешки в какой-то момент жизни вдвоем потому что как мы уже видели как мы видим покинутый палач шепчет когда жертва путешествует а то еще колокол и процессия что тоже возможно скудный свет

и кому иногда следует вменить в вину этот голос это общее наше бу-бу-бу которое вот как только пройдет одышка десять секунд пятнадцать секунд последние ошметки совсем чтобы сохраниться в каком состоянии

итак вот он не из наших и вот мы наконец и он слушает сам себя[58] навостряя ухо навстречу нашему шепотку только и делает что навостряет навстречу оригинальной истории недовнушенной недосказанной и каждый раз такой древней такой забытой что может ему показаться одинаковой с той которую мы шепчем ему в грязи

а эта жизнь в темноте в грязи ее радости и печали путешествия близость разрывы такая что один-единственный голос пресекающийся без конца то одна половина из нас то другая мы ее выдыхаем когда замирает одышка та в общем-то которую он изложил