Шрифт:
— В Сан-Диего это считается деликатесом, — сообщила она.
— Правда? — Гаррет заглянул в большую кастрюлю. — Курица под соусом с креветками?
— А вы представляете? Вы говорите по телефону, тут убегает куриный бульон, вы задеваете рукой за кастрюлю, обжигаетесь и роняете банку с креветками в соус.
— Да, я вижу, в Калифорнии приготовление пищи — целое приключение.
— Так и есть. А вы, как я понимаю, знаете толк в приключениях.
— Само собой.
— Тогда давайте есть.
— Вы сварили курицу?
— А чем это воняет? — спросила Анджелика, появляясь из гостиной. — Вы пропустили все самое интересное.
— Боюсь, это ты пропустила все самое интересное, — сказал Гаррет. — Кулинария по-калифорнийски. Вечернее представление Тони.
— Это должно быть вкусно, — сказала Тони.
— Как это может быть вкусно, когда так пахнет? — Анжелика скептически поморщилась.
— Знаешь, — предложил Гаррет, — из курицы мы приготовим суп, креветки под соусом отдадим бродячему коту, а сами сделаем хот-доги. Сделаем?
— Сделаем! — восторженно закричала Анжелика.
— Мадам — шеф-повар?
— Конечно. Почему бы и нет?
— А салат выглядит прекрасно.
— Посмотрим, что вы скажете, когда я поджарю колбаски.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Гаррет пришел поздно. В доме было тихо, горела только лампочка над плитой. Все следы великолепной катастрофы, которой закончилось приготовление ужина, исчезли.
Наверное, Тони уже легла. Да и правда, скоро полночь. На душе было неспокойно.
Эта девушка словно солнце осветила его безрадостную жизнь. Ее смех разогнал мрак, окружавший его со дня гибели Мэтью и Сары.
Креветки под соусом или соус с креветками. Нечто совершенно несъедобное. Курицу удалось спасти, она пошла на суп.
Потом, когда они ели сосиски с хлебом, кухня вдруг наполнилась черным едким дымом, и на лице Тони появилась гримаса ужаса. Она вскочила и, уронив на пол хот-дог, бросилась к плите.
Полуобгоревшие кусочки чего-то непонятного на противне напоминали все что угодно, только не печенье.
Они чуть животы не надорвали от смеха.
Пока кухня проветривалась, они, сидя на крыльце, пытались скормить стряпню Тони коту. Тот, к удовольствию Анжелики, есть отказывался.
— Я же говорила: плохо пахнет.
Дело кончилось тем, что Тони пошла на кухню и промыла креветки. В награду за ее старания кот прыгнул к Тони на колени и блаженно замер, громко мурлыча.
Пока они сидели на холодке, прибыл на машине первый слушатель курсов, и Гаррет оставил Тони и Анжелику с мурлыкавшим котом.
Неохотно. Что его поразило.
Ведь его жизнь — это горы, неустанное постижение их тайн. Он мог часами говорить о спасательных операциях, о веревках, блоках, костылях, о вертолетах и особенностях горных склонов.
И вот эта страсть уже не греет его, как прежде. Как будто он старается согреться от электрической лампочки, когда стоит только повернуться к Тони и Анжелике, и на него полыхнет жаром пылающего камина.
Но ему казалось, что это пойдет во вред делу его жизни. Вот почему, хотя и дел особенных не было и душа домой просилась, Гаррет лично встретил еще нескольких прибывших и долго не уходил, устраивая их на ночлег, попивая кофе и вспоминая былые спасательные операции.
И все это время думал о другом.
О своем маленьком доме.
О ней.
О той, что ворвалась в его жизнь со своим смехом, искрящимися зелеными глазами и непослушными волосами, не желавшими держаться во французской косе. Им очень не хватало настоящей мужской руки, чтобы освободиться окончательно.
Она уедет.
Не стоит рассчитывать на то, что она задержится в такой глухомани. Она честолюбива, у нее свои планы, своя жизнь.
И его в этих планах нет.
Как и Анжелики.
Просто она старается наилучшим образом справиться с ситуацией, в которой оказалась, и все. Она не умеет готовить, а ее французская коса разваливается на ходу. Она совсем не та женщина, которая может стать матерью Анжелике и женой ему.
Уж не настолько он угнетен своим одиночеством, чтобы, несмотря ни на что, пытаться переделать ее на свой манер или меняться самому. Если бы можно было просто уйти с ее дороги, и все. Если бы…
Потому что, когда она рядом, совершенно неважно, что она не умеет готовить, а ее прическа разваливается, как и то, что она из совсем другого мира — мира плавательных бассейнов и роскошных автомобилей, сотовых телефонов и компьютеров, замороженных обедов и театральных премьер.