Шрифт:
— От тебя вкусно пахнет... — сообщил Ник, чтобы немножко продлить это блаженное состояние.
— Угу, — подтвердила она. — Это духи новые, сегодня на пробу купила.
— И платье тебе это идет...
— Угу...
— И вообще ты у меня хорошенькая очень...
— Угу...
— Иди к гостям... наверняка кто-нибудь тебя там уже ищет... — (Отпускать ее не хотелось, но надо же было иметь совесть!)
— Угу...
Глава 16
В конце марта небо опять затянуло низкими серыми тучами. Целыми днями моросил холодный мелкий дождик, сменяющийся порой мокрым, почти мгновенно тающим снегом. По вечерам иногда становилось так холодно, что земля ненадолго покрывалась белым полупрозрачным покровом.
Работала Нэнси теперь четыре дня в неделю. На сей раз это был не сериал, а воскресная полуторачасовая передача «Из жизни животных». Короткие видеосюжеты, отрывки из любительских фильмов, интервью с людьми, в домашних условиях содержащими интересных животных.
Заканчивала она не так поздно, как раньше, но Ник продолжал исправно заезжать за ней по вечерам.
Работа Нэнси страшно нравилась, и по дороге домой она рассказывала взахлеб все самое, по ее мнению, интересное. Выяснилось, например, что какой-то чудак в центре Нью-Йорка, в пентхаузе, держит три пары древесных кенгуру — и даже получил от них потомство! А канарейку можно научить говорить, как попугая, только тоненьким голоском. А тигр на ощупь жесткий, как ковер на полу, — совсем непохоже на живую шерсть!
— Ты представляешь — сегодня к нам в студию приносили говорящую кошку! — услышав такое, Ник скептически ухмыльнулся — благо голос Нэнси несся из динамика, ухмылки его она не видела и не могла туг же возмутиться: «Да ну, чего ты — я правду говорю!» — Только она чужих боялась и целых два часа ничего говорить не хотела, сидела в клетке, от всех отвернувшись, а хозяйка ее уговаривала: «Ну Ми-кочка, ну лапочка, ну скажи „мама", ну пожалуйста!»
— Ну и как, сказала она в конце концов что-нибудь?
Вот-вот Нэнси должна была выйти из здания, обогнуть его и появиться у входа на стоянку.
— Да, под конец, когда Артур уже заявил: «Все, хватит! Ничего не выйдет!» и хозяйка чуть не плакала, — вот тут кошка вдруг так чисто-чисто произнесла: «Мама!» Ну, мы услышали, сбежались...
Ему показалось, что вдалеке между рядами машин мелькнула знакомая фигура. Да, точно, она!
— ...И эта Мики все сказала — так смешно, представляешь! И «мама», и «мясо», и «мне»!..
Он успел еще подумать, что можно по дороге заехать в пиццерию и купить большую пиццу-пепперони, бросил короткий взгляд на панель, собираясь завести мотор и двинуться навстречу, — и, когда голос Нэнси вдруг прервался, даже не сразу сообразил, что произошло... Еще секунду назад на фоне огней здания виднелся один силуэт — а сейчас их было уже два!
Только услышав несущийся из динамика крик, Ник понял, что Нэнси отбивается от какого-то мужчины, который рвет у нее из рук сумку, и они, раскачиваясь, кружатся на месте, точно в странном гротескном танце.
Прежде чем он до конца осознал происходящее, рука уже сама нажала на газ, и машина рванулась с места — туда, к ней!
Нападавший обернулся — в свете фар на миг мелькнуло бледное молодое лицо — и, увидев несущуюся на него машину, инстинктивно дернулся в сторону. Внезапно раздался страшный, раздирающий уши пронзительный вой, мужчина бешено замолотил руками, отшвырнул от себя Нэнси и метнулся в темный проем между машинами, оставив ее лежать на истоптанном снегу.
Ник видел, что летит прямо на нее, что затормозить уже не удастся, и отчаянным движением вывернул руль, одновременно нажимая на тормоз. Перед глазами мелькнуло что-то блестящее, раздался грохот, он почувствовал удар — и машину понесло юзом, раскручивая по мокрому асфальту.
Еще удар, скрежет... и вдруг все замерло — лишь в ушах продолжал звучать все тот же жуткий вой...
Прошло несколько секунд, прежде чем Ник отпустил судорожно зажатый в руках руль и медленно обернулся. По его лицу струился холодный пот.
Машина стояла неподвижно, развернувшись на сто восемьдесят градусов — так, что огни здания теперь оказались сзади, справа истошно заливался механическим тявканьем какой-то джип. Вокруг не было видно ни души...
До предела открыв окно, он высунул голову и попытался разглядеть хоть что-нибудь там, сзади, где лежала Нэнси. Из-за капота виднелось что-то маленькое, темное и неподвижное. Краешек сумки? Нога?
— Нэнси! — позвал Ник, еще больше высунув голову в окно. Это, маленькое и темное, не шелохнулось, и он закричал — громко, отчаянно, во весь голос: — Нэнси!!!