Рейчел поднялась из-за стола, где вместе с Блейком раскрашивала книжку.

— Мэтт, пожалуйста, прекрати, ведь ты расстраиваешь свою мать. Неужели не видишь, как ей тяжело? — Она склонилась над креслом Катарины и обняла ее за дрожавшие плечи. Та бросила на нее благодарный взгляд.

— Мы достаточно страдали последние тридцать лет. Твой отец предложил Соне поехать вместе с нами домой, но Соня сказала, что останется с сестрой несмотря ни на что. Оливер предложил обеим сестрам вернуться домой, но они остались. — Катарина сжала руку Оливера, на губах ее появилась печальная улыбка. — И отец почувствовал, что они выбрали Говарда, остались под его крылом. Решение Сони и Урсулы создало между нами пропасть, которую так никто никогда и не преодолел.

— Но это еще не все. — Мэтт широкими шагами прошелся по комнате и остановился перед Оливером. — Я принес их тебе, отец. Все до единого. А к концу месяца я приобрету пакет акций, который даст мне возможность установить контроль над всеми бриллиантами Блэкстоуна. Все будет наше.

Рейчел замерла. Холодок прошел по ее коже. Слова Мэтта прозвучали с такой горечью, с таким ожесточением. Он всегда был целеустремленным, даже в детстве, но сейчас ей показалось, что он близок к одержимости. Неожиданно она вспомнила, что несколько месяцев назад Мэтт спрашивал ее, не хочет ли она продать акции «Бриллиантов Блэкстоуна» — эти акции составляли значительную часть ее ценных бумаг.

И как бы она ни любила Мэтта, она не хотела его успеха в этом деле. Его стремление было рождено ненавистью и могло привести лишь к мучениям, даже если бы он достиг своей цели. Оно не принесло бы счастья — ни ему, ни его близким.

Катарина беспокойно нахмурила брови.

— Мэтт, ты уверен, что все делаешь правильно? А как насчет Ким? Ты обсуждал это с ней?

Лицо Мэтта стало каменным.

— Я все делаю правильно. А что касается Кимберли, то она сделала свой выбор, когда покинула нас в начале года.

— Это не совсем так, сын. Отец ее недавно умер. И ей пришлось уехать домой. — Катарина поднесла руку к горлу.

— Домой? Дом — это место, где находится твое сердце. Так ты всегда учила нас? Но ее сердце явно находится в Сиднее, возле бриллиантов Блэкстоуна, потому что именно туда она и направилась. — Он наклонился и обнял мать за плечи. — Мама, с нас достаточно. Настало время положить этому конец.

Сердце Рейчел сжалось от сострадания, когда она увидела борьбу чувств на лице Катарины.

— Но когда же это закончится, Мэтт? — спросила мать, и в ее голосе прозвучала мука.

— Когда все, что этот ублюдок забрал у нас, вернется в руки Хаммондов, не раньше.

— А Блейк? Как он вынесет все это? — настаивала Катарина.

Мэтт ощутимо напрягся.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что пишут в газетах о Говарде и Марисе. О Блейке…

— Он мой сын. И этим все сказано.

— Ты уверен? Можешь ли ты жить, не будучи полностью уверенным в этом?

Рейчел показалось, что она присутствует при греческой трагедии и скоро увидит ее развязку. Сердце ее сжалось, а глаза наполнились слезами, когда она увидела боль в глазах Мэтта.

Он был так сдержан, будто боялся, что прорыв этой боли может разрушить его. Мэтт взглянул на маленького мальчика, сидевшего за обеденным столом.

Его ответ был резким и окончательным.

— Он мой.

Когда они приехали домой, в особняк Хаммонда, Мэтт сказал Рейчел, что отпускает ее на выходные. В первый понедельник июня в Новой Зеландии отмечали день рождения королевы, поэтому он был готов провести с Блейком все три праздничных дня. Мэтт сказал, что ей надо отдохнуть, но Рейчел была уверена, что он хочет отдалиться от нее.

С горьким чувством она собрала вещи и отправилась на свою квартиру, говоря себе о том, что во время разлуки у нее появится возможность обдумать свои чувства.

Утром в субботу она позвонила матери, которая сказала, что тете немного лучше, но по-прежнему ей тяжело делать некоторые вещи, например, мыться, поэтому она останется с ней до конца месяца.

Рейчел с трудом переносила вынужденное одиночество. Днем она сходила на пляж, затем долго гуляла, а вечером стала смотреть телевизор. Она переключала с канала на канал и вдруг чуть не подпрыгнула на стуле.

Какого черта фото Блейка появилось на экране? Мэтт придет в ярость, если узнает, что она потеряла бдительность и позволила фотографам заснять Блейка. Как же она не заметила этих папарацци?

Рейчел сделала звук погромче. И вся превратилась в слух, внимая словам диктора.

«И в заключение нашей программы сообщаем о потрясающей истории Джеймса Блэкстоуна, известного более как Джеки Вэнс — маленького мальчика, который воскрес из мертвых».

Джеймс Блэкстоун? Возвращенный сын Блэкстоуна? Но почему он в младенчестве был так похож на Блейка? О нет, пожалуйста, нет! — молила она, опустившись на колени и лихорадочно отыскивая видеокассету, чтобы записать передачу. Подобное сходство может означать лишь одно, и это нанесет Мэтту сокрушительный удар.